Игрушки дома Баллантайн

— Это сюрприз, — таинственно отвечает Ева. — Не отставайте, мелкашки, скорее, скорее.

Она видит кого-то впереди, машет рукой. Сибил сильнее стискивает ладонь брата, заглядывает ему в глаза. Уильям напряженно всматривается в толпу, сжав губы в прямую линию.

— Дон! Эй, Дон! — кричит Эвелин.

Высокий плечистый парень оборачивается, шарит глазами по толпе. Видит Еву, удивленно вскидывает брови, машет ей в ответ. Девушка проталкивается к нему, близнецы почти бегут, стараясь успеть за ней, спотыкаются.

— Пошли-пошли-пошли! — подгоняет их Ева.

Секунды — и они догоняют Дона. Он глядит на них удивленно.

— Мадан? Не ожидал тебя тут увидеть.

— Здравствуй, — улыбается Эвелин. — Значит, судьба.

— Твои сестренки? — кивает парень на близнецов.

Сибил и Уильям смотрят на него, насупившись. Ева треплет их светлые кудри, смеется:

— Брат и сестра. У них день рождения сегодня.

Дон присаживается на корточки, растерянно улыбается:

— Прошу прощения, куклята. С днем рождения!

— Спасибо, мистер, — сурово отвечает Уильям.

— Дон, а можно тебя попросить?

Ева просто излучает обаяние, и парень мгновенно соглашается:

— Конечно, Мадан!

— Дай им разок задать ритм барабанщикам. У них талант. Сделай моим мелкашкам подарок!

Сибил и Уильям переглядываются, поднимают глаза на Еву.

— Поиграем? — шепотом спрашивает она. — Со считалочкой. Чтобы кони, да?

— Тут же люди… — неуверенно отвечает Сибил.

Эвелин обнимает ее, нежно целует в щеку.

— Малышка моя любимая, это же мои кони, да? Я буду осторожной, обещаю.

Девушка выпрямляется, глаза ее азартно сверкают.

— Играем?

Близнецы молча кивают. Дон осторожно спрашивает:

— Мадан, Этьен меня за это не прикончит?

— Этьен больше не распоряжается, — холодно отвечает Эвелин. — Ну, идем?

— А фейерверки? — робко спрашивает Уильям.

— Увидите еще! Ну, догоняйте мистера Дона! Поторопитесь!

Вчетвером они поднимаются на огороженную площадку у самой кромки океана. В выходные здесь устраиваются танцы, сейчас же площадку отдали барабанщикам. Большинство из них Эвелин знает по вудупанку, приветствует их легким кивком. Пока Дон о чем-то говорит с задающим ритм музыкантом, Ева всматривается в темное небо над океаном. Близнецы, которых она крепко держит за руки, выглядят испуганными и подавленными.

— Ну, я договорился, — докладывает подошедший Дон. — Раз ребятки будут вести, им бы поближе к барабанщикам встать.

— Мы сядем, — еле слышно говорит Сибил. — Стоя нельзя играть.

Ева подталкивает их вперед, близнецы медлят.

— Ну вы что? — удивляется Эвелин. — Играем! Втроем, перед всеми!

Сибил крепко-крепко обнимает брата, что-то шепчет ему на ухо. Он гладит сестру по щеке, грустно кивает. Оба садятся на деревянный пол, смотрят друг другу в глаза, поднимают руки. Хлопок над головой, хлопок по коленям, хлопок по ладоням сидящего напротив.

Море видит высоко, Море ходит далеко…

Первые слова звучат совсем тихо, приглушенные звонкими шлепками ладоней. Громкость нарастает постепенно, ритм становится четким, его подхватывают барабанщики. Налетает порыв ветра — не теплый, легкий бриз, а ледяной, сырой, с запахом гниющих водорослей.

Будет ночь совсем без звезд, Будут волны в полный рост…

Ева встает на цыпочки, улыбаясь, как пьяная, — бессмысленно и счастливо. Вскидывает руки над головой, подхватывает ритм и считалку близнецов. Холодный ветер треплет остриженные волосы, широкие шелковые штанины. Люди на побережье замирают, прислушиваясь к низкому, рокочущему звуку, внезапно прокатившемуся над океаном.

Эвелин выводит первый звук Имени Воды, добавляя в него ноту, от которой у Дона мороз проходит по коже. Первый звук замирает, сменяется вторым, третьим…

— Мадан, не надо! — кричит Дон, охваченный непонятным ужасом, но поздно.

Ева тянет последний звук Имени — низкий и тоскливый, похожий на собачий вой. Ветер подхватывает его, множит, усиливает. Близнецы выкрикивают последние слова считалки, зажмурившись:

Алый ветер, ржавый снег, Старый Мудрый спит на дне. Кто пойдет его будить? Выходи, тебе водить!

Над берегом воцаряется тишина. Не слышно ни голосов, ни шума волн. Океан застывает гигантским черным зеркалом. Испуганные люди озираются по сторонам, силясь понять, что происходит. Небо стремительно заволакивают тучи — серые, словно подсвеченные изнутри. На землю обрушиваются струи холодного дождя. Далеко-далеко появляется, нарастая, глухой рокот.

— Кони… — глотая слезы, выдыхает Сибил и бросается в объятья брата.

По океанской глади несется к берегу табун молочно-белых коней. С огромной скоростью приближается к остолбеневшим от изумления горожанам. Ева прыгает на месте, хлопая в ладоши, как ребенок, хохочет. По толпе прокатывается крик ужаса: кони летят на людей, не сбавляя скорости.

— Иди ко мне! — кричит Эвелин. — Иди же!