Игрушки дома Баллантайн

Ночью ему снится, что Долорес срывается с балкона и падает — медленно, как подхваченный ветром осенний листок. А он стоит и вертит в руках цилиндр, обвязанный яркими лентами. И механический дог сенатора Баллантайна улыбается, прежде чем рвануть стальными клыками горло Уильяма Раттлера.

После завтрака генерал идет в комнаты для гостей. Подполковник Коппер с каменным лицом читает последние новости. Заметив Раттлера, он аккуратно складывает газету и глядит на сэра Уильяма выжидающе.

— Я сделал то, что приказано, — тихо говорит генерал.

Коппер смотрит в сторону, словно что-то прикидывает. Качает головой и спрашивает: «Ты думал, как быть дальше? Долорес, мне, Хлое?»

— Хлое? — переспрашивает Раттлер.

«Перерожденная с транслятором, с которой ты попросил меня повозиться. Ее имя Хлоя».

— Ты посмотрел? Сможешь это вытащить, не убив ее и не поломав прибор?

«Вполне вероятно. Только сперва ее бы в порядок привести. Дамочка в ужасном состоянии, животных в клетке лучше содержат. Ты знаешь, что у нее погибли дети? Младшую сенатор при ней разделал. Ей и двух лет не было».

— Не знал, — глухо отвечает Раттлер.

«Теперь знаешь. И так как я не врач, а механик, и возиться мне придется на живую, я не приступлю к делу, пока Хлоя не успокоится и сама меня к себе не подпустит. Пойми меня правильно».

— Я все понимаю, дружище. Время у нас есть. Вы все побудете здесь, пока я не уговорю императора.

Коппер беззвучно смеется и отмахивается от сэра Уильяма.

«Ты как был мечтателем и идеалистом, так и остался».

Генерал делает глубокий вдох, спокойно выдыхает.

— Друг мой, я выбил временное помилование Хлое и Брендону и…

«А! Тебе еще не доложили твои адъютанты?» — перебивает его Коппер.

— О чем?

Подполковник разворачивает газету, сгибает ее пополам, протягивает Раттлеру. Сэр Уильям близоруко щурится, пробегает глазами ровные строчки.

— Сбежал?.. С сообщницей?.. «По мнению начальника полицейского участка, содействие при побеге оказали демократы»! — Генерал кидает газету обратно Копперу и раскатисто хохочет. — Спасибо, дружище, это лучшая новость за последние пять дней! Просто потрясающе!

«Чему ты радуешься? — делает удивленное лицо Коппер. — Твой главный свидетель сделал ноги, а ты смеешься. Его Императорское за такой промах скормит тебе твои погоны».

— Я съем их с удовольствием! — восклицает Раттлер. — Мало того: я палец о палец не ударю, чтобы разыскать этого паренька. И если есть бог на свете, Брендону удастся затеряться так, что его никто не найдет.

«Ты идиот, Уилл?»

— Нет, дорогой Коппер. Я идеалист и мечтатель.

Часть II. Часовщик

Долорес постукивает пальцами по ручке кресла, привлекая внимание отца. Генерал выныривает из собственных мыслей, оборачивается:

— Что такое, родная?

«Папа, я хочу поговорить с тобой».

— Всегда пожалуйста. О чем?

«У меня плохой вопрос, папа. Но он не дает мне покоя очень давно».

Генерал откладывает в сторону перо и бумагу, снимает очки.

— Значит, надо с ним разобраться.

Долорес кивает, не отрывая взгляда от пейзажа за окном. Затейливо уложенные на затылке локоны вздрагивают. Раттлер ловит себя на мысли о том, что дочери давно не семнадцать, а Элеонор до сих пор одевает ее как девочку-подростка.

— Милая?..

«Я лучше потом, папа, — виновато жестикулирует Долорес, пряча глаза. — Тебе заварить чаю? Ты рано встал, не завтракал еще».

Уильям Раттлер встает из-за стола, убирает в ящик бумаги, подходит к девушке и бережно берет ее за подбородок.

— Вспомни: когда была маленькая, ты боялась ночных кошмаров. И мы с тобой вместе придумали способ бороться с ними. Ты помнишь?

«Да», — отвечает дочь одними губами.

— Страх исчезает, когда ты находишь в себе силы осознать его и рассказать. Откладывая неприятный разговор, ты мучаешь себя.

Долорес мягко убирает его руку и спрашивает, глядя в глаза:

«Папа, кем была та, что похоронена вместо меня?»

Раттлер выпрямляется, делает глубокий вдох. Он не знает, что ответить. Пожалуй, впервые за много-много лет не знает.

— Ло, мне нечего тебе сказать.

Долорес рассматривает свою правую руку на свет. Так, будто видит себя не такой, как прежде, в первый раз.

«У нее же наверняка было имя. И кто-то, кто любил ее настолько, что отдал огромные деньги за перерождение. Как ты за меня».

— Милая, когда я ее нашел, эта девушка уже была мертва.

«Просто она оказалась настолько похожей на тебя…» — хочется продолжить Раттлеру, но он умолкает.

«Я все думаю… Нас только трое теперь — я, Хлоя и Коппер? Или еще есть хоть кто-то…»

— Наверняка есть, — пытается ободрить ее генерал. — И их так же, как я вас, прячут родные.

Долорес смотрит на него виновато, пытается улыбнуться, но губы дрожат, кривятся… Раттлер видит, что дочь почти плачет, порывисто обнимает ее, целует в макушку.

— Ло, да что с тобой такое?

«Сколько человек я убила, папа?»

— Глупышка моя, ну откуда такие мысли? Никого ты не убивала. — Главнокомандующий говорит с ней таким тоном, которым обычно успокаивают маленьких детей. — Ни ты, ни Коппер, ни Хлоя.