Игрушки Джека Харпера (СИ)

Уговор я помнила. Теперь я должна помочь ему, а он проведет меня к самому сокровенному для меня в этом мире. Убивать ради мечты не было моим желанием, однако обстоятельства не позволяли сделать другой выбор. То, что внутри меня, не понимает многих чувств, присущих человеку. Например, жалость, сострадание. Оно смотрит на любое существо как на объект, который можно пощадить либо уничтожить. Это больше всего пугало меня в моем звере. Он не имел должных чувств и не хотел понимать их.

— Уговор с вами я прекрасно помню, Призрак. Итак, кто же моя жертва? — я стояла, сложив руки за спиной. Со стороны, быть может, я похожа на настоящего солдата, что тянется за новым приказом и принимает его с нетерпением. Однако мне было тошно от того, что придется опять мыть руки в крови. Мне жаль тех, кто станет моей жертвой, потому что их ждет лишь один конец.

Губы мужчины медленно разошлись в улыбке. Ему наверняка приятно осознавать какую силу он держит в руках.

— Твоя цель одна из профессиональных воров. Она отлично умеет скрываться, и найти её очень трудно. Высокоразвитая живая материя внутри тебя должна распознать воровку, даже если та сливается с окружающим миром. Её сложно убить, а еще сложнее найти. Она работала в команде Шепарда и, возможно, он сейчас ищет её. Твоя цель лишь она, и не при каких обстоятельствах не Шепард и его команда.

Я выслушала Призрака, не понимая лишь одного. Почему нельзя трогать Шепарда? Он настолько важный объект, что даже если начнет играть против меня, то мне его не трогать? Однако я понимала, что нельзя трогать этот «объект», теперь надо объяснить это как-то зверю.

— Однако, Джина, у тебя будет наставник. Ты сама понимаешь, что контроль сейчас необходим. Он будет помогать тебе в бою, также держать контроль. Итак, Джина, готова ли ты проливать кровь, чтобы достичь своей мечты?

Призрак не проявлял доверие, раз поставил напарника, а вернее надзирателя.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Странно это, что из-за того, чтобы увидеть лишь одну улыбку утерянного человека, ты будешь идти на жестокие убийства.

Комментарий к

Извиняюсь за то, что немного забросил фанфик. У меня тут курсовая + мод на Облу. Но я постараюсь писать почаще.

========== Часть 11 ==========

Я никогда не видела настоящего космоса и даже не могла представить, что он настолько красивый, необъятный. Помню, я сидела на скрипучих досках пола моего маленького, но уютного убежища и смотрела на ночное небо. Что я видела? Тысячу маленьких ярких звездочек, они, как множество различных фонариков, освещали небо. Я мечтала познать их «жизнь». Мне казалось, что они живые, что хоть одна из них будет светить мне ярче остальных. Но… небо оставалось неизменным, будто застывшая иллюстрация, только во много раз масштабнее, обширнее, увлекательнее. Сколько бы я ни смотрела в ночную гладь, ничего не менялось. Все чаще у меня в голове возникали мечты взлететь и посмотреть, что же на самом деле представляет из себя то, что вижу я. Люди в то время уже начали осваивать космос, и по большей части я им завидовала. Они смогли хоть одним глазком прикоснуться к этой завораживающей картине, пусть и не полностью. А теперь я лечу и вижу то, что не смогли увидеть они. Я сидела на корабле и не отходила от иллюминатора. Теперь я могла узреть то, о чем мечтала. Космос стал для меня сейчас еще больше, таящим в себе много неопознанных существ и объектов. Когда я летела к Призраку, то была не в состоянии наслаждаться тем, что меня окружает. И сейчас смотрела в эту черную глубь, любуясь звездами и планетами, которые пролетали мимо меня, будто картинки, сменяющие одна другую, и каждая красивее прежней, завораживающее. А ведь я и не могла представить, что люди добьются такого прогресса, что они приоткроют дверь в мир великих тайн и загадок.

Летели мы на не известную мне планету для ликвидации какой-то профессиональной воровки человеческой расы. Призрак пояснил мне, что она сделала много чего в ущерб «Церберу». Её внешность немного странная, однако же, для меня было теперь легче узнать ее.

Летела я не одна — моим спутником оказался Кай Ленг. Этот мужчина азиатской внешности совершенно неразговорчив. За всю поездку он не сказал мне ни слова, будто воды в рот набрал. Находясь от него на приличном расстоянии, я смогла хорошо разглядеть его тело и понять, что он из себя представляет. В его глазах я видела слепую верность, то самое повиновение, какое было на войне. Это самый страшный вид покорности — фанатизм, — когда тобой руководит не разум, а слепая преданность в пустоту. Я помню, сколько людей шли, не раздумывая о том, что им приказывали. Они делали то, что им велят, даже если это были самоубийственные миссии.

Когда мы приземлились, Кай Ленг заговорил со мной:

— Выходим. Я беру с собой ассасинов, а ты пойдешь с солдатами, — слова прозвучали как приказ из его уст.