Игры арийцев, или Группенфюрер Луи XVI

— Удивительная проницательность, принц, — сказала она. — От вас не укроется ни одна загадка. Конечно же, я здесь гуляю. Не думает же вы, что я работаю здесь садовницей?

— Извините, — сказал Бертран, — не знаю вашего имени… Вам не кажется, что все происходящее здесь имеет несомненный безумный оттенок?

— Ах, принц, — женщина засмеялась и подбросила плод на ладони. У нее была узкая ладонь с длинными породистыми пальцами, которые от ухоженных, покрытых розовым лаком ногтей казались еще длиннее. — Вы слишком серьезно воспринимаете происходящее. Надо ко всему относиться проще. Разве нельзя воспринимать все как игру, в которую увлеченно играет весь город?

Она игриво коснулась щеки Бертрана.

— Боже, как вы серьезны! Вам это совершенно не идет. Кстати, пора бы и познакомиться. Меня зовут Изабелла, а здесь еще называют герцогиней де Клико.

— У вас есть муж? — осторожно поинтересовался Бертран.

— Был, — беззаботно сказала герцогиня. — Вот уже второй год как я стала вдовой. Дуэль, знаете ли, он был большой поклонник дуэлей, ему довольно часто приходилось на них драться… Увы! Это был день, когда он столкнулся с более умелым соперником, который нанизал его на шпагу, словно куропатку на вертел.

— Вы так неуважительно отзываетесь о муже? — порозовев лицом, спросил Бертран.

— Ах, принц, — герцогиня захохотала. — Сразу видно, что вы здесь совсем недавно и ничегошеньки не знаете! Вы курите?

— Иногда, — сказал Бертран.

— Прекрасно! — герцогиня еще раз подбросила плод на руке. — У меня дома прекрасные сигары из испанских колоний. Не желаете? Заодно я кое в чем постараюсь просветить вас, хотите?

Бертран огляделся.

— Кого вы боитесь, принц? — весело сказала герцогиня. — Возьмите меня под руку, так принято.

Увлекаемый женщиной Бертран чувствовал все растущее желание и стыд.

Постель у герцогини была роскошная.

Ноги у нее, как Бертран и ожидал, были великолепными. И страстной она была, очень страстной. Ее ухоженные ногти оставили память о себе на спине Бертрана.

— Здесь все как при настоящем французском дворе, — сказала герцогиня, глядя в потолок. — Все упиваются своими любовными победами и изменами. Неудивительно — большинство женщин начинали карьеру в публичных домах, только теперь они стыдятся признаться в этом. А ты думал, что король где-то набрал настоящих дворянок? Все мы играем свою роль. Одни роли у мужчин, другие у женщин, но все заключается в том, что мы не принадлежим себе. Марионетки, которые кто-то дергает за ниточки. И невозможно выйти из роли, потому что тогда тебя ожидает смерть.

— Зачем же вы поехали сюда? — накрывшись по горло атласным одеялом, спросил Бертран.

Юноша стыдился своей наготы.

— Зачем поехали… — женщина улыбнулась. — В публичном доме не принадлежишь себе, нас оттуда выкупил новый хозяин, поэтому решать, куда и когда ехать, мог только он. А потом… понимаешь, милый принц, все казалось невероятным, почти сказочным — подняться из грязи к вершинам и стать блестящей дамой света… купаться в роскоши… пить настоящее шампанское и есть изысканные блюда… Тогда это казалось не просто забавным, это давало надежду…

Женщина села, спуская с постели длинные ноги, потянулась к столику, взяла с него пачку сигарет и закурила. По спальне поплыл голубоватый дым.

— Сначала тебе кажется все прекрасно, только потом начинаешь понимать, что ты ничем не отличаешься от мухи, попавшей в паутину, из которой уже не вырвешься. И что тебе остается? Только бесплатно делать то, за что ты раньше получала деньги.

— Королевство Паризия, — сказал Бертран. — И я в роли инфанта. Бред!

— Игра, — сказала Изабелла. — Воспринимай все происходящее как игру, и тебе сразу же станет легче. Смысл игры заключается в самой игре, когда играешь, не задумываешься о смысле жизни и о том, чем все закончится. Если тебе суждено будет стать следующим королем — стань им.

Она резко, почти по-мужски затушила окурок в серебряной пепельнице.

— А теперь я покажу тебе что-то новое, — дразнящее улыбаясь, сказала Изабелла. — Ты готов или хочешь еще немного отдохнуть?

Бертран не хотел отдыхать.

В конце концов, все вопросы, которые у тебя возникают, не столь уж и насущны, ответы на них можно получить и потом.

Опыт герцогини пьянил и заражал.

Наверное, и Бертран оказался достойным любовником. Иначе с чего бы герцогиня хвалила молодого человека на следующий день в салоне мадам Шампольон?

— Вынослив как немец, галантен как француз, изобретателен как еврей, темпераментен как испанец, жаден до всего словно русский, — охарактеризовала подружкам герцогиня своего нового юного любовника.

— Напрасно ты так неосторожна в словах, — сказала ее близкая подружка Нана.

— Ты о том, что я помянула евреев? — удивилась герцогиня.

— Нет… немцев, — вздохнула Нана. — В Паризии не стоит их поминать. Впрочем, о русских и евреях тоже было бы лучше промолчать. Значит, ты говоришь, что парень не обделен любовными талантами?

— Думаю, тебе надо попробовать это самой, — засмеялась герцогиня. — В противном случае ты мне не поверишь.