Игры арийцев, или Группенфюрер Луи XVI

— И еще одно, — решительно сказал Луи, не глядя на племянника. — Забудь, что ты когда-то был Гюзельхирном, теперь ты Андегавен, и к этому надо привыкнуть, это надо помнить всегда и везде. Так решил король, менять его решения некому. Ты никуда не уедешь, ты останешься здесь, чтобы ты ни вообразил себе.

Бертран остался в своей комнате в полном одиночестве.

Но вот и оправдалась старая немецкая поговорка, что в мышеловках никогда не бывает бесплатного сыра. Ты хотел богатства? Но в придачу к нему выдавалась неволя. Ты получил и то и другое.

— Мой дорогой, — сказала герцогиня Клико. — Король дал тебе правильный совет. Развлекайся. Кстати, маркиза де Монпансье уже не раз поглядывала на тебя. Что ж, я не ревнива. Опасайся только мадам Помпадур, она фаворитка короля, а Луи, как я знаю, очень и очень ревнив. Вряд ли он захочет делить маркизу даже с инфантом.

— Господи, — вздохнул Бертран, вытягиваясь на прохладном атласе простынь. — Да способна ты о чем-нибудь ином думать? Изабелла, иногда мне кажется, что все твои жизненные интересы сосредоточены ниже пояса.

— Ну почему же, — сказала женщина рассудительно. — В мире много иных радостей. Дорогой, тебе не кажется, что жульен, поданный на сегодняшнем обеде, был просто восхитителен?

Бертран некоторое время неподвижно лежал на спине, разглядывая украшенной лепниной потолки будуара. Ангелочки с крылышками, лукавые купидоны с луками, девы и кавалеры парили над огромной постелью. В раскрытое окно доносились страстные крики обезьян, предающихся похоти в джунглях. Крики раздражали и будили желание.

— Глупенький, — сказала любовница, которая вполне могла быть его матерью. — Ты опять думаешь? Хорошо же, мог друг, я покажу тебе один изумительный прием, меня ему научил один мулат в Буэнос-Айресе.

— Господи, Иза, я едва шевелюсь, — с некоторым раздражением сказал Бертран. — Разве нельзя меня оставить в покое?

Герцогиня вытянула вверх длинную стройную ногу в шелковом чулке, вызывающее и похотливо огладила ее.

— Это невозможно, — сказала она. — И запомни, дурачок, все что делается, делается исключительно для твоей пользы.

Ласки ее утомляли, окончание их Бертран воспринял с невероятным облегчением, словно перенес пытку изощренного палача. Он уже готов был погрузиться в сон, но герцогиня бесцеремонно растолкала его.

— Не спи, не спи, — сказала она, награждая любовника тумаками. — Через час у тебя рыцарский обед в тронном зале короля.

— Какое мне дело до этого, — злобно сказал Бертран, садясь на постели. — Я всем уже сыт по горло. Я хочу выспаться. Мне надоело это вечно продолжающееся безумное веселье. Плевать я хотел на обеды, пусть даже их устраивает мой дядя.

— На рыцарские обеды плевать нельзя, — строго сказала герцогиня. — Рыцарские обеды — это не просто столование у короля, это общение с теми, кто управляет государством, с самыми доверенными лицами короля.

Если бы Бертран знал, во что обойдется ему этот обед, он бы, конечно, даже не сделал попытки встать с постели, злобно послал бы Изабеллу и остался среди шелкового и пухового изобилия.

Но серьезность тона Изабеллы де Клико сделала свое дело. Он сел на постели и, ворча, принялся натягивать панталоны и сапоги. Герцогиня, беззастенчиво открывшись во всей своей наготе, одобрительно наблюдала за ним.

— Поступок мужчины, — одобрила она. — Что ж, если ты устал, то я, пожалуй, не стану досаждать тебе этим вечером. Меня беспокоит лишь одно — поймет ли тебя маркиза?

Она проводила принца Бертрана чарующим взглядом и лукавой улыбкой, выждала, когда за ним закроются двери и, перевернувшись на живот, наваливаясь роскошной грудью на мягкую подушку, пробормотала:

— И все-таки в постели этот красавчик оказался не ахти каким крепким. Впору приглашать на десерт лакея.

Полежала немного в задумчивости, протянула руку к шнурку сигнального колокольчика и позвонила.

В тесном дворике яростно фехтовали два гвардейца и два мушкетера. Они со сдавленными выкриками обменивались хлесткими ударами шпаг, выпадами, демонстрируя свое умение владеть шпагами. При появлении Бертрана они остановили свою схватку, вложили шпаги в ножны и продемонстрировали прохожему взаимное расположение улыбками и рукопожатиями. Но затишье оказалось мнимым, едва Бертран шагнул на улицу, звон шпаг и сдавленные проклятия опять наполнили воздух, а короткий крик одного из дуэлянтов показал, что некоторые удары все-таки достигают намеченной цели.