Игры Боэтии (СИ)

Двемерская сфера прогрызла огромную дыру в двери и выкатилась наружу. Во дворе ее встретили яростно лающие собаки. Вот одна из них пронзительно завизжала – и ее визг, к облегчению Тони, начал удаляться.

Утерев лицо рукавом, он осторожно высунул голову. Сущее побоище. Все переломано, опрокинуто и разбито. Росчерки крови на бревенчатых стенах, ошметки плоти под ногами. Трое егерей, включая Ригге, валялись мертвыми. Еще двоих и альтмера видно не было. На полусогнутых ногах Тони двинулся к двери, пару раз едва не шлепнувшись на ставшем отвратительно скользким полу.

Собаки, включая жуткого гармра, разбежались. Кони разумно последовали их примеру. Широкая просека в кустах и приглушенное жужжание отмечали путь спятившей сферы. Кто-то из егерей сумел перед смертью нанести ей достойный удар, своротив набок насекомью голову. Двемерская машина каталась по большому кругу, то и дело со всей дури ударяясь о деревья. При каждом ударе на ее блестящей поверхности появлялись глубокие вмятины, а внутри протяжно ухало и скрипело.

Четвертый из егерей вытянулся ничком у крыльца со странно вдавленным внутрь черепом. Последнего Тони нашел рядом с подклетью. Выглядел он так, словно на него с большой высоты рухнуло нечто тяжелое, переломав все кости, но при этом не пролив ни единой капли крови.

Чуть дальше, привалившись спиной к большой старой ели и обессиленно разбросав в стороны длинные ноги, сидел альтмер. Лицо его было по-прежнему на удивление спокойным. Даже несмотря на то печальное обстоятельства, что из его левого бедра торчали два толстых арбалетных болта, и ткань драных штанов вокруг них быстро пропитывалась кровью.

Заслышав приближающиеся шаги, альтмер медленно поднял руку. Между пальцами предупреждающе замерцали чародейские искорки рождающегося заклинания.

— Стоило бы прирезать тебя за такое, — рявкнул Тони. – Ты даже не представляешь, что натворил, скотина остроухая! Ты мою жизнь разрушил! Разнес до последнего камешка!..

— Так убей меня и насладись местью, — с трудом разомкнул губы альтмер. Он явно хотел добавить что-то еще, но его зрачки закатились под веки, и он грузно, без всякого изящества, завалился набок – в точности мешок с мукой. Тони сплюнул, потоптался на месте и, собравшись с духом, крепко пнул обеспамятевшего высшего эльфа по ребрам. Тот всхрапнул, но в сознание не вернулся.

Предстояло решить, чем заняться в первую очередь: раненым или разбросанными повсюду трупами. Мертвецы, в общем-то, могли обождать, все равно их земной путь подошел к концу. Но Тони совсем не улыбалась мысль отныне жить в доме, насквозь пропитавшемся запахом крови. Значит, придется сделать уборку, да как можно скорее. Альтмеры, как утверждали знающие люди, не ведали себе равных во владении чародейством, зато выносливостью их боги обделили. Что нордлингу мелкая царапина, то эльфу – верная смерть. Стало быть, сперва альтмер, потом трупы, затем наведение порядка. Отличный выдался денек, ничего не скажешь.

Померещилось ему или нет, якобы у раненого альмера глаза были не песчано-золотистого оттенка, как у большинства выходцев с Саммерсета, но голубые, как соцветия горечавки?

Глава 2. Взгляд в прошлое.

Раны заживали медленно, зато волосы отрастали быстро. Альтмеры, с которыми прежде доводилось сталкиваться Тони, чрезвычайно гордились своими роскошными шевелюрами, сооружая из них причудливые высокие прически. Даже беженцы и военнопленные не пренебрегали заботой о волосах, что уж говорить о зажиточных торговцах или придворных. А этот, невольно оказавшийся на попечении Тони, был исключением – его макушка была налысо выбритой, как у орсимера. Спустя месяц на ней проклюнулась короткая жесткая щетина то ли рыжего, то ли темно-русого цвета.

Этот альтмер вообще имел мало общего с распространенным представлением о высших эльфах – утонченных, изысканных и прям-таки излучающих обворожительное коварство. Он больше смахивал на закаленного невзгодами легионера, прошедшего три изнурительных компании и четыре кровопролитных гражданских войны. Повидавшего неприглядную изнанку жизни, как она есть, донельзя уставшего и мечтающего только об одном – чтобы его наконец оставили в покое. Первую седмицу он вообще молча и неподвижно лежал там, где его устроил хозяин дома. Тони преследовало гнетущее ощущения того, что альтмер брезгует его обществом и донельзя раздражен необходимостью зависеть от человека. Только жесточайший контроль над эмоциями удерживает Высшего от того, чтобы с наслаждением перерезать Тони глотку.

Отчасти Тони его понимал. Отношения между людьми и мерами в нынешнем столетии складывались чрезвычайно тухлые. Никто больше не верил в то, что ситуация может улучшиться. По молчаливому уговору люди предпочли вычеркнуть из памяти то обстоятельство, что их империя родилась на руинах королевства высших эльфов. Что в основе любого знания, открытия, закона людей лежали творения альтмерских ученых. Что альтмеры, пусть и неохотно, обучили людей всему, что те знали теперь. Люди захватили власть, одержали победу над Старшей кровью, и возгордились.