Игры Боэтии (СИ)

Высокие обледенелые стены наводили на мысли не о былом великолепии, а о том, что укрепления не мешало бы подновить, да поскорее, пока кого-нибудь не зашибло падающими глыбами. Арки огромного моста, ведущего из гавани к городским воротам, выщербились и раскрошились. На большой виселице прямо рядом с воротами болтались трупы мужчины и женщины. Судя по некогда серой, а теперь почерневшей и начавшей облезать коже, и длинным ушам, не человеческие. Ветер трепал оборванную юбку женщины и смерзшиеся в сосульки длинные волосы мужчины. Данмеры, темные эльфы. Когда Вварденфелл, прекрасный цветущий остров, накрыло облаком пепла из жерла взорвавшейся Красной Горы, его обитатели бросились искать укрытия на материке. Семьями и кланами данмеры пересекали границу провинций, и ближайшим крупным городом на пути беженцев стал Виндхельм. Данмеры вошли в его ворота – но, похоже, так и не приняли здешних порядков. Отделенные морем и своей относительной независимостью от законов Империи, данмеры привыкли быть сами по себе. Люди не обрадовались непрошенным гостям, но темным эльфам было больше некуда идти. Последние указы императора воспрещали тем, в чьих жилах текла хоть капля крови меров, покидать место проживания без уважительной причины. Люди и данмеры оказались заперты в пределах города. Бурлящий, как ядовитое варево в накрытом крышкой и забытом на огне закипающем котле, Виндхельм был обречен на неминуемые бедствия.

— Этот город пропитан ненавистью, — чуть слышно бормотал Рингилл, пока выстроенных в шеренгу игроков торопливо вели по безлюдным улицам и загоняли в сенной сарай позади общинных конюшен. Ворота заперли, ярл с телохранителем ушли нанимать лошадей и фургоны до Солитьюда. – Его возвели на костях моих сородичей, покоренных Исграмором…

— Ты снова обрел дар речи? Чудо, чудо! – съехидничал Тони. Конечно, древний воитель Исграмор ненавидел Высших. Но кто, как не эльфы, на протяжении нескольких поклонений обучал нордлингов высокому искусству ненавидеть и истреблять врагов до последнего? Альтмеры оказались отличными учителями. Стоит ли удивляться тому, что ученики превзошли наставников?

Альтмер пропустил насмешку мимо ушей, назойливо твердя свое. Выплевывая быстрые, тихие слова, словно проклиная небо и землю вокруг:

— Они хотели, чтобы замок простоял тысячи лет. Замуровывали в основание еще живых пленников. Десятки, сотни душ, не нашедших упокоения. Ветра стонут их голосами. Пролитая кровь смешалась с речной водой и землей, навсегда отравив ее. Здесь больше ничего не растет, только камни и лёд. Здесь всегда будет царить холод – вечный холод, последняя месть поверженных и исчезнувших победителям…

— Точно-точно, однажды мы все умрем, — поддержал его Тони. Собратья по несчастью подозрительно уставились на него, и бывший охотник за сокровищами разъяснил: — Такова упадническая точка зрения альтмеров на наш бренный мир. Чем быстрее мы отсюда сгинем, тем лучше для Тамриэля.

— Эй, там, заткнитесь! – рявкнул на них стражник у дверей. – Ярл велела сидеть тихо, вот и сидите! Кто начнет стучать языком о зубы – живо выставлю на мороз!

Ярл Лайла вернулась в середине дня. Солдаты широко распахнули ворота, по сараю пролетел стылый ветерок. Тони увидел с полдюжины фургонов на окованных железом колесах, с маленькими зарешеченными окнами и массивными дверями. Каждый фургон тащила четверка тяжеловозов. Лайла махнула рукой, приказывая начинать погрузку. Ее мрачный хускарл расхаживал по двору, словами и щедро раздаваемыми оплеухами поторапливая замешкавшихся и отставших. С Рингилла так и не сняли цепи. Пока трое охранников вели альтмера через двор к фургону, Тони вяло прикидывал шансы на успешный побег. Если бежать, то прямо сейчас, пока он еще не под крепким замком. Сумерки и дурная погода, несомненно, будут только на руку. Проскочить мимо стражников, рвануть по кривым, запутанным улочкам. Скверно, что он совершенно не знает города. Преследователи могут загнать его в тупик, откуда не будет выхода. Но предположим, ему повезет, он скроется от людей Лайлы Рифтенской. Снова беглец без гроша в кармане. Ему не привыкать, но как же трудно начинать все сызнова… И еще Рингилл. Что станется с упрямым, помешанным на своей ненависти альтмером? Не то, чтобы Тони ощущал взятый на себя груз ответственности, вот только он невесть отчего успел привязаться к Корноухому. А тому наверняка плевать с высот Хрустальной башни и на человека, и на его переживания.