Игры Богов

Первым свой «товар» представлял приземистый светло-коричневый торговец в неброской, но аккуратно сшитой кожаной темно-коричневой одежде – коротких брюках, почти шортах и… жилетки, очень похожей на ту, которую носил Саш'ша. Он молча положил руку на плечо невысокого, но широкоплечего, могучего телосложения драка. Тот шагнул на ступени и спустя мгновение легко взлетел на помост. Он, очевидно, исполнял кем-то давно заведенный ритуал. Неторопливо пробежался от центра во все три стороны помоста, охотно демонстрируя свою мускулатуру, легкость и отточенность движений. Наконец, он остановился в центре, вопросительно глядя – уже не на своего хозяина – на Верховного Жреца. Именно Понтифик сейчас определял – вот только что именно, какого решения ждали от него все присутствующие – это ни Ар'рахху, ни Сашке – пока понятно не было. А К'нарр, словно специально куда-то запропастился и спросить, что означают эти странные побегушки по кромке помоста, было не у кого – раб не может разговаривать ни с кем, кроме своего хозяина.

Однако Верховный Жрец никак не отреагировал на немой вопрос раба. Он вообще не смотрел на помост; в пол-оборота повернулся к Храму Воли Богов, на вершине которого произошло какие-то движение, похоже, давно запланированное действие, суть которого ни Ар'рахх, ни землянин, естественно, не понимали.

А на помосте тем временем начался аукцион. Продолжался он, впрочем, недолго и Первый гладиатор был продан за сорок восемь слитков серебра. Продавец принародно получил свои деньги, широкоплечий драк спрыгнул с помоста и стал рядом со своим новым хозяином.

Народ на площади зашумел, требуя скорейшего продолжения аукциона. Судя по нетерпению толпы, явно назревало что-то интересное. Однако и второй гладиатор этого же работорговца без приключений пробежался по деревянному настилу, получив равную с первым рабом цену – сорок восемь монет серебра…

Вновь ничего не произошло. Но чувствовалось, что напряжение в толпе ощутимо возросло и вот-вот готово было лопнуть, как кожа на брюхе дохлого Ар'рда, трое суток пролежавшего под знойным взглядом Отца Богов.

Третий, последний «лот» первого продавца гладиаторов шел на помост, как на казнь – обреченно, и вместе с тем спокойно, сдержанно, с нескрываемым чувством собственного достоинства. Был он высок, но худощав. В его теле не угадывалось ни мощи первого гладиатора, ни быстроты и ловкости второго. Он вышел, неуверенно оглядел толпу, как будто спрашивая: бежать ему или нет? Хозяин раба что-то крикнул ему, и тот побежал…

Маршрут у всех гладиаторов на помосте был один и тот же. Сначала – по короткой «ножке» помоста, отделяющей работорговцев и рабовладельцев. Потом – по высокой деревянной тропе между «элитными секторами» и народом. Заканчивалась пробежка там же, где и начиналась, – в центре. Если…

Если на краю Т-образного эшафота будущего гладиатора никто не ждал. Этого раба ждали. Крепкий горожанин практически без одежды, но с оружием – широким коротким мечом наподобие тех, которыми вооружаются пираты во время абордажей или носят на поясе молодые негоцианты, не умеющие еще толком владеть личным оружием, но в расчете на быструю прибыль уже отправляющиеся в свою первую, как правило, недалекую поездку.

Горожанин перебросил меч из руки в руку и уверенно двинулся на претендента в гладиаторы. Раб не побежал. Он слегка согнул колени, выставил вперед левую ногу, снял с себя накидку и намотал ее себе на левую руку. Горожанин убедился, что его противник закончил приготовления к поединку и первым напал на раба. Он сделал несколько ложных выпадов в голову, шею, живот, внимательно наблюдая за тем, как немного широко и чересчур резко, с небольшим запозданием реагирует его противник, а потом провел комбинацию из трех ударов – двух ложных, в голову, которыми он заставил противника приподнять свои руки вверх, и одного настоящего – точно под грудную клетку. Меч зашел почти наполовину. Горожанин быстро вырвал меч и мгновенно отскочил на безопасное расстояние. Несостоявшийся гладиатор еще несколько мгновений простоял, пытаясь сохранить равновесие, но не смог, подогнул колени и с глухим стуком свалился на помост.

Толпа восторженно взревела. От наблюдательного следопыта не укрылось, как опустил голову хозяин погибшего раба, а в элитном секторе едва заметно переглянулись. Ситуация в общих чертах стала понятнее – рабов на торгах могут убивать.

Между тем победитель скоротечной схватки что-то проорал, несколько раз подпрыгнул, демонстрируя отменную прыгучесть и отличное расположение духа. Видно было, что покидать помост он и не собирается. Что означало только одно – кому-то из работорговцев придется выставить против него своего раба. Что, в свою очередь, чревато потерей сорока – пятидесяти слитков серебра Если, конечно, будущий гладиатор не одолеет своего противника.