Игры Богов

Последним на арену выпустили чел'века. Саш'ша повел себя как-то странно. Поначалу он легко уклонялся от острых рогов Б'ка, стоя посредине цирка. Но потом животное неожиданно перестало нападать с ходу. Оно наклонило голову, ощетинилось острыми бивнями и стало понемногу теснить светлокожего бесхвостого гладиатора к стене цирка, норовя зажать в углу между стеной и лестницей. Саш'ша, опасаясь попасть под острые рога, стал отступать. Животное почувствовало неуверенность своего противника, заметно осмелело и поперло на гладиатора уже внагляк. Когда Б'к практически зажал чел'века в угол, Саш'ша неожиданно сделал пару шагов вперед, оттолкнулся от песка почти перед самыми бивнями, и легко, по высокой траектории перемахнул через рогача. Весь амфитеатр, как один человек, ахнул. Травоядный ящер недоуменно покрутил головой, разыскивая неожиданно пропавшего соперника. Обнаружил его в центре арены. Он быстро развернулся и снова мощно попер на гладиатора.

К'нарр сразу понял, что Саш'ша почему-то не хочет убивать этого Б'ка. «Да он просто не знает здешних правил, не ведает, какова цель такого единоборства – убить животное или просто не дать ему поранить себя», – догадался работорговец. Он хотел крикнуть, подсказать, чел'веку, как ему справиться с затруднительной ситуацией. Но правила гладиаторского боя запрещали зрителям вмешиваться в ход поединков. «Все равно надо как-то помочь!» – решил негоциант. Ему вдруг почему-то вспомнилась ночь, ярко освещенная поляна перед входом в пещеру атаманши, и Саш'ша – с надетым на плечи плащом, подобным сложенным крыльям летучей мыши… К'нарр встал со своего места, снял свой плащ и бросил его на арену. Гладиатор недоуменно проводил взглядом кусок коричневого материала, увидел, кто его бросил в цирк и вопрошающе посмотрел на хозяина плаща. К'нарр жестом показал, что этот плащ – ему. Чел'век подхватил кусок тонко выделанной коричневой кожи, осмотрел с обеих сторон, расправил его и… спрятался за него от стремительно надвигающегося Б'ка. Амфитеатр взревел, предвкушая, как рогач проткнет гладиатора бивнями вместе с его плащом. Бивнеголовый противник светлокожего бойца разогнался и на большой скорости врезался в расправленное полотнище. Точнее, всем показалось, что врезался. Потому что в последнее мгновение плащ непостижимым образом упорхнул в сторону, а Б'ка на огромной скорости пронесся дальше. Оказалось, что за плащом – пусто, а Саш'ша спокойно стоит практически на том же месте, где он стоял до атаки рогача, и невозмутимо расправляет материал в ожидании следующей атаки своего противника. Б'ка, похоже, был испытанным турнирным бойцом и не заставил себя долго ждать. Он вновь наклонил шипастую голову, глухо, по-звериному рявкнул. Не поднимая головы, он могуче помчался на слегка подрагивающий кусок материи, за которым, как он сам только что видел, спряталось раздражающее его все больше и больше невысокое, такое хрупкое на вид, светлокожее существо с непонятной растительностью на голове.

Однако на этот раз у него получилось даже хуже, чем в первый раз, – он проскочил так далеко, что едва сумел остановиться перед противоположной стеной. Б'ка вновь не понял, куда это в последний миг исчезает так раздражающая его тряпка. К неописуемому удовольствию зрителей, он, раз, за разом атакуя неуязвимый плащ, всякий раз промахиваясь, злобно ревел, с каждой минутой зверея, и к концу схватки полностью потерял осторожность и контроль над собой. Чем не замедлил воспользоваться его хитроумный противник. После очередной атаки бивнеголового ящера Саш'ша увидел, что силы у того на исходе. Наверное, из сострадания к несчастному животному он решил прекратить его мучения. Чел'век сделал вид, что напуган атаками рогача и быстро побежал от него к стене… Б'ка помчался за ним. При виде наконец-то убегающего врага у него словно прибавилось сил. С каждым шагом он все больше набирал скорость. Наконец, его противник остановился у края арены и спрятался за куском коричневого материала.

…В свой последний прыжок рогач вложил все оставшиеся силы. Он мощно оттолкнулся от песка и, пролетев по воздуху добрых три шага, всей массой своего могучего тела головой ударился в плащ. Два или три бивня отломились, а единственный оставшийся целым рог… на всю длину вошел в толстую деревянную дверь, перед которой размахивал плащом К'нарра Саш'ша. Своим бивнем ящер расколол толстенную доску и намертво в ней застрял.

Рев стоял такой, что не было слышно собственного голоса. К'нарр попытался что-то прокричать дочери на ухо, но она его не услышала, только непонимающе пожала плечами и покрутила головой. Неожиданно она вспорхнула на широкий и толстый каменный бордюр, отделявший зрительские места от арены, бесстрашно спрыгнула вниз и побежала к гладиатору, спокойно рассматривающему поверженного, оглушенного, но по-прежнему живого противника.