Игры богов

А потом в его сны заглянула невыразимо прекрасная женщина. Нет, она не была молодой, но не была и старухой. Она оставалась вне возраста и вне жизни, была бледна, как принцесса Маэйр, и глаза ее были бездонны, как высохшие колодцы в Старом Миделли. Она ничего не говорила, но взгляд был такой призывающий, что Марту хотелось пойти за ней, да вот циклоп не давал даже встать. Она начала улыбаться, так ласково, как никогда не улыбалась вечно замотанная мать, только улыбка матери была хоть и торопливой, но настоящей. И еще он нее шел холод, как из приоткрытой двери тянуло сквозняком. А ведь это смерть. Она ждет. А почему не уводит? Говорят, что она уводит. Берет за руку и тянет за собой, как девушка тянет парня за угол, – обещающе, нежно, не настойчиво. Может, ждет, что он сам побежит? Ну нет, Март никогда за женщинами не бегал, они за ним – бывало, потому что им нравилось, что в его глазах отражается небо. Черные волосы и синие глаза на загорелом лице – это считалось ужасно красивым. И он не обижал женщин. Никаких. Был почтителен с пожилыми, любезен с немолодыми и весел с девчонками. Он даже шлюх не обижал. За что? Они стараются доставить мужчине самую большую радость, а их обижать за это? А этапочтительности не вызывала. Март подумал-подумал, да показал ей язык. Как она оскорбилась! Глаза плеснули гневом, и вся красота сразу стерлась. Старуха, которая прикидывается юной, чтобы зазвать молодого и красивого парня. Потому лицо и без возраста, а глаза пустые, как те колодцы.

А она протиснулась в щель и шагнула к нему. Мстить будет. Стареющие и старые – они обидчивые. Никогда ничего не прощают и не забывают. Им же обидно, что молодость прошла, красота исчезла, а тут словно вызов…

– Пойдем, и ты получишь покой…

А зачем мне покой, удивился Март. Мне б миссию завершить… Она смахнула циклопа, словно он был сделан из пуховой подушки, и ласково погладила его по щеке.

– Хочешь, все пройдет? Ты больше никогда не почувствуешь боли?

А вот это было соблазнительно. Вот этого хотелось больше всего на свете, больше, чем жить. И комната стала сужаться, становиться ниже, чернеть, только белое лицо с черными пустыми глазами…

Вдруг что-то треснуло, крыша разлетелась в крошево, но в дыру не хлынул поток света. Просунулась рука с тонкими пальцами. Ли. Март собрал остатки сил и ухватился на эту руку. Красавица заверещала, как шлюха, которой не заплатили, и начала резко стареть. Вот оно что. И тут обман.

Первое, что он увидел, была довольная рожа Игрока. Лумис сиял. Просто сверкал улыбкой, хотя у него были вовсе не такие зубы, которые стоило всем показывать. С облегчением перевел дыхание Берт. Март обнаружил, что изо всех сил вцепился в руку Ли, разжал пальцы и смущенно улыбнулся.

– Пей, – скомандовал Лумис, поднося к его губам большую склянку. Март выпил. – Ну вот, часок полежишь и будешь свеженький и бодрый.

– Ты едва не опоздал, – чуть слышно произнес Ли. То есть я и правда умирал? А как же зелье, ведь Лумис уверял, что даже маленькая спасает от смерти? Наверное, не спасает, просто отодвигает. Лумис виновато опустил глаза и начал оправдываться:

– Мне пришлось проходить заново первый уровень этой части игры, до колодца в пустоши…

– И ты прошел? – изумился Берт. – Один?

– Ну да… Меня три раза убивали, потому так долго. Зато вон сколько зелья… Ли, а ты вот это выпей. На тебе лица нет.

– Март умирал, – объяснил Ли, – забирая мое лицо. Спасибо, Лумис. Я твой должник.

– Пей, – проворчал Игрок и проследил, чтобы Ли выпил синее зелье. Синее пил только сам Лумис, потому что это магическое. Ну да, Ли у нас… не маг, просто у него сила Дарси, которая не магия, которая просто так врагов сносит ураганом…

– Никакого урагана, – проворчал Ли. Оказывается, Март вслух говорил. – Наоборот. Я у них забрал воздух. Вот они и задохнулись.

– Что интересно, – заметил Лумис, – у некоторых были отличные амулеты. Однако не подействовали. У тебя странная магия, Ли.

Ли хотел было снова сказать, что у него не магия, но только махнул рукой. Может, он и прав. Может, для императора это и правда окажется большой новостью.

Отлеживаться Марту пришлось не час, а гораздо больше, но боли его не мучили, просто слабость швыряла из стороны в сторону, если он пытался вставать, и его без обсуждения укладывали обратно, накрывали одеялом и с ложечки кормили… кашу-то они где взяли? Неужели Лумис к эльфам забежал? Она и без ягод была такая вкусная. Ли говорил, что ее из овса делают. Надо же, из лошадиного корма получается замечательная человеческая еда. Март слопал так много, что у него даже живот выпятился. А когда его напоили компотом из сушеных персиков и вишен, он чуть не прослезился. Компот любит только он, специально варили, и кто – один король, один принц и один… Игрок. Не хотелось даже про себя называть Лумиса богом, хотя кто еще с такой легкостью может сказать, что его три раза убивали.

– Ты ее видел? – спросил Берт. Март кивнул. Лумис не понял, завертел головой, заинтересовался. – Молодая?