Игры богов

Пророкотав это, Райгар изогнулся и поднял недавно роптавшего монаха высоко вверх, а затем, изогнувшись, коротким ударом пронзил его хвостом от промежности до горла. Темная кровь брызнула во все стороны, заляпав стены пещеры и обагрив лица монахов. Изуродованные останки того, что еще недавно было человеческим телом, упали к ногам отца-настоятеля.

— Слушайтесь своего хозяина, твари! — рявкнул Безумный бог и вдруг совсем просто добавил: — Нельзя кусать руку, которая тебя кормит.

Новая огненная вспышка ослепила людей, а когда к монахам вернулась способность видеть, Райгара уже не было в пещере. О визите Незабвенного напоминал лишь обезображенный труп, лежащий у каменного кресла перед Гуарамом. Все потрясенно молчали, пораженные увиденным. Как-никак, Безумный бог в последний раз спускался в поднебесный мир три сотни лет назад, именно после этого и возник Орден Черных Монахов, провозгласивших Райгара превыше остальных богов.

Подняв оброненный посох и стиснув его в руках, Гуарам вышел на середину пещеры.

— Слушайте, братья! — выкрикнул он, обращаясь к монахам. Голос настоятеля заметно дрожал, но никто, даже сам Гуарам, не обратил на это никакого внимания. — Вы все только что стали свидетелями того, как наш покровитель, Райгар Незабвенный, покарал сомневающегося. И такая же участь ждет каждого, кто решится предать свою веру и своего бога. Мы все делаем только то, что говорит он, и не должны поступать иначе. Слушайте, братья, внимайте слову своего бога! Великие Змеи хотят вернуть все на круги своя, хотят снова заставить людей служить себе. Но мы не должны допустить этого. Ждите Знака! Ждите, да поможет всем нам Незабвенный! Ждите Знака! Ждите!..

— Вы видели бога, — неожиданно для Лумиана произнес стуканец. — Нам это известно, Вечные всегда чувствуют проявления Настоящей Силы. Но запомни одно: даже Высшие Существа имеют обыкновение заблуждаться. Этого достаточно, чтобы ввергнуть мир и Изнанку в кровавый хаос. Прошу тебя, подумай об этом еще раз. Мы не хотим враждовать с людьми.

Лумиан лихорадочно искал решения сложившейся ситуации. Стуканцы хитры, они никогда не говорят всего, у них за душой постоянно какая-то тайна.

«Слушайтесь своего хозяина, твари!» — вновь взревели в голове слова Райгара, и это привело все еще колеблющегося монаха к незамедлительному решению. Рука Лумиана метнулась к поясу, туда, где висела обитая медью палка. Еще миг — и острие вонзилось в то место, где только что находился стуканец, — палка вспорола лишь воздух. Сразу же со всех сторон навалился холод. Лумиан снова почувствовал под собой обледенелый валун, к которому уже успела примерзнуть одежда. А ведь он только что сидел на теплом шершавом камне, укрытом от снега и ветра…

— Что ж, ты свой выбор сделал, — послышался в отдалении голос, полный брезгливости и разочарования. — Думал, мне удастся вернуть разум хотя бы одному, но я, похоже, ошибся.

Лумиан скатился с валуна на занесенную снегом тропинку, разрывая примерзшую одежду. Ледяная крупа больно стегнула по оголившемуся телу, но монаху сейчас было не до того. Все его мысли были поглощены только одним — убить ненавистного рудокопа, чуть было не совратившего одного из преданнейших братьев Ордена с пути истинного.

Крепко стиснув в ладони оружие, монах стал озираться по сторонам, пытаясь разглядеть, куда спрятался стуканец. Лумиан как-то сразу заметил тень, притаившуюся за камнями, и, крутанув палкой, ударил, однако острие вновь не достигло цели. Маленькая фигурка с непостижимой для человека быстротой отскочила в сторону и оказалась на тропинке за спиной Лумиана. Монах еще успел повернуть голову, чтобы разглядеть за снежной пеленой изогнутую, блеснувшую сталь занесенной для удара кирки. А затем ногу чуть выше колена пронзила острая боль: вполне мирный инструмент рудокопа, обернувшийся неожиданно грозным оружием, разорвал Лумиану мышцу. По ноге побежала обжигающая струя крови, толчками выбрасываемой из вскрытой артерии. Монах почувствовал, как заваливается на бок. Палка выпала из разжавшихся рук, а в лицо ударил неведомо откуда взявшийся снежный сугроб.

— Прости, у меня не было иного выхода, — раздался совсем рядом тихий голос. Лумиан, корчась от нестерпимой боли, катался по камням, схватившись за изувеченную ногу и тщетно пытаясь руками зажать разорванную жилу: сквозь стоящий в глазах багровый туман Лумиан увидел, как маленький рудокоп отвернулся и, что-то насвистывая, направился прочь по тропинке.

— Будь ты проклят… — выплюнул Лумиан сквозь плотно сжатые зубы. Ему было очень холодно. И все же Лумиан нашел в себе силы подняться. Он понимал, что ни за что не доберется до пещер, что замерзнет в снегу или же рухнет без сил из-за покидающей его тело крови. Однако монах все равно шел, переставляя негнущиеся ноги.