Игры богов

Так, Троянская война. В соответствии с мифом, началось все из того когда Парис, младший сын царя Трои Приама, рассуживал ссору богинь из-за золотого яблока и звания прекраснейшей. Он отдал яблоко Афродите в обмен на любовь красивейшей женщины. Парис похитил Елену, жену спартанского царя Менелая, прихватив и его сокровища. Все забыла Елена — мужа, родной город и свою дочь, ради любви к Парису. Обманутый Менелай, вместе со своим братом Агамемноном, собрал большое войско, которое насчитывало сто тысяч воинов и тысяча сто восемьдесят шесть кораблей и пошел войной на Трою. В той войне принимали участие и герое: Ахиллес, Одиссей[10], Филоктет, два Аякса и много других.

Так. Греки победят. Троя сгорит. Ахиллес умрет.

Ох, и неудачно же я влюбилась. А что влюбилась это точно. Надо же было встретить именно его и влюбиться в «смертника»? Везет, как утопленнику.

Что же мне делать? Сколько у меня есть времени? Так. Думай, думай. Патрокл жив — значит, еще есть время, да и другой «рабыни», кроме себя я не вижу. Значит Брисеиду[11] Ахиллес еще не встретил. О, боги! Я в него влюбилась! Интересную же игру вы придумали. А мне что скажете делать?

«Наслаждайся данным тебе временем» — прозвучал голос. Я узнала голос Зевса.

Наслаждаться? А потом? Остаться с разбитым сердцем и оплакивать Ахиллеса? Так, спокойно, будем решать проблемы постепенно.

Я целый день просидела под палаткой. На этот раз Патрокла я не видела. Вечером пришел Ахиллес. Выглядел он утомленным, весь грязный, в крови. Я подумала, что он ранен, но когда Ахиллес смыл из себя грязь, на его теле не было ни единой раны. Значит правда, то что он неуязвим. А что будет если его пощекочу за пятку? Я улыбнулась собственной мысли.

Ахиллес поел и лег на кровать, лицом ко мне.

Утром я поняла, что могу понимать греческий, значит, могу и говорить. Афина, еще раз благодарю.

— Тебя зовут Ахиллес? — глупый вопрос, но надо с чего-то начинать разговор.

— Так. А ты умеешь разговаривать? — он удивленно поднял бровь.

— Умею. У меня же язык есть.

— Как тебя зовут?

— Натаниелла — ответила я, сердясь, что у меня нет лучшего имени, а чужое называть не хотелось. — Но называй меня Натти.

— Откуда ты? Ты не из этих мест.

— Ты мне не поверишь. Да, я не местная, — а мысленно прибавила: Далеко не местная. — Вот скажи, ты веришь в богов?

— Не очень. Я их не уважаю — безразлично сказал Ахиллес.

— Как это? Твоя же мать богиня? — упс, не нужно было это говорить.

Ахиллес насторожился.

— Откуда ты знаешь?

— Давай я расскажу тебе все сначала.

Я рассказала и о богах с их игрой, и о том, откуда я. В течение моего рассказа Ахиллес молчал, но на его лице эмоции изменяли друг друга: недоверие, насмешка, удивление.

— То ты с будущего? — с улыбкой спросил Ахиллес.

— Да. Еще и из далекого.

— Трудно верится.

— Если хочешь, можешь не верить.

Мы сидели, молча минут десять, продолжая смотреть друг на друга.

— Я рабыня?

— Что?

— Я — рабыня? Ну, из-за того, что я прикована цепью. — Я показала на свою ногу.

— Нет, ты не рабыня. Это для того, чтобы ты не убежала.

— Я не убегу, — уверенно сказала я. Куда же я от тебя убегу. Я привязана крепче, чем этой цепью.

— Я подумаю, — сказал Ахиллес, улыбаясь.

— Не веришь?

Ахиллес не ответил.

— Если я не рабыня, то кто же я?

— Ты мой подарок.

— Подарок?!

— Да. Ты упала с неба мне в руки, — спокойно ответил Ахиллес.

— Во-первых: не в руки, а на тебя; во-вторых: я не подарок и ты не мой владелец! — сказав это, я поняла, что цепь он не снимет. Язык мой — враг мой.

Ахиллес только улыбнулся, я рассердилась и, повернувшись к нему спиной, попробовала заснуть.

* * *

На следующий день мы не разговаривали, только взглядами перестреливались. Он — насмехаясь, я — гневно.

В следующие несколько дней не происходило никаких боев. Воины скучали. Вечерами, возле костра, они напивались и развлекались с женщинами. Ахиллес тоже пропадал там. Он же вожак войска мирмидонян, своих воинов, сын царя.

Одного вечера Ахиллес остался в палатке, и я решила прекратить игру в молчанку первой.

— А сколько вы уже под Троей?

— Девять лет. А что? — было видно, что Ахиллес радуется, что я уже не молчу.

— Да так. Просто интересно.

Девять лет. Остался год. А потом он умрет.

— Скажи, а тебе нравится воевать?

— Я — воин и хочу геройской славы. И да, мне нравится воевать.

— А за что ты воюешь здесь? — меня разозлило это. Как он не понимает, что умрет? — За ревнивого мужа, который не уследил за своей женой? Разве это стоит жизни стольких людей?!

— Я воюю за честь. Елена убежала с любовником, этим она унизила Менелая, выказала пренебрежение, — Ахиллес начал сердиться. — И не тебе судить, за что я воюю.

— Значит, ты хочешь умереть за месть, за ревность? Ведь, какая здесь честь? Ты за это хочешь умереть?

— Все мы когда-то умрем. И я тоже, — спокойно сказал Ахиллес.

— Я знаю, что все мы смертные. Но за что ты хочешь отдать свою жизнь? Спроси себя, что достойно того, чтобы за него умереть.

— Это неважно. Но меня будут помнить как героя.

— Тебя будут помнить, — сказала я тихо, в моем голосе звучала грусть. — Будут помнить.