Игры Богов (СИ)

— Здесь недалеко стоит табор, — ответил ему Айт. — Тамалы издревле используют эти травы для разных целей. Может, они смогут что-нибудь рассказать?

— Я велю привести сюда кого-нибудь из них! — обрадовался Бриан. Айт отрицательно покачал головой.

— Тамалы — гордецы, — сказал он. — Будет лучше, если я сам схожу к ним. Можете присоединиться, если желаете.

— Займись этим, — кивнул король. — Фальк, у вас есть три дня, чтобы подготовиться к выступлению. Известите всех: не позже, чем через неделю каждая провинция Ортога должна предоставить своих солдат под мое знамя. Ваши же гвардейцы выступят первыми. Все понятно?

Айт и Фальк дружно кивнули в знак согласия и переглянулись друг с другом.

— Странно, что Виллиам оставил такую компрометирующую вещь, — задумчиво пробормотал капитан, глядя в глаза Айтеши. — И тамалы…

— Он мог и не знать про эти флаконы, — произнес рыжий, выдержав прямой, испытующий взгляд Фалька. — Но об этом лучше спросить его самого.

— Я так и сделаю, — отозвался тот, и от звука его голоса по телу Айтеши поползли мурашки. В глазах капитана на мгновение сверкнул лед, а затем он с достоинством поклонился и поспешил исполнять отданный ему приказ. Айт с облегчением перевел дух и украдкой покосился на короля. Тот, казалось, не замечал ничего вокруг, увлекшись составлением текста письма. Рыжий поднялся на ноги и, обойдя Бриана со спины, положил ему руки на плечи.

"… всегда соблюдал принципы чести, справедливости и достоинства, заложенные моим дедом в основы нашего союза. Сейчас, в тяжелую для себя минуту, познав предательство и обиду, я требую у Совета честного суда", — писал король на гербовой бумаге.

Ровно через три дня из замка выступили пять сотен гвардейцев под предводительством самого Бриана. Айт настоял на том, чтобы отправиться вместе с ним, отвергнув все попытки короля уговорить его остаться дома.

— Ты едва не умер, — взывал к его здравому смыслу Бриан, но Айт упорствовал в своем желании, и король сдался. Присутствие же Фалька не обсуждалось в принципе — порой капитан казался неотъемлемой частью своего монарха.

Быстрым маршем они продвигались по стране, по пути, словно снежный ком, обрастая новыми отрядами. Все провинции уложились в срок, не осмелившись нарушить приказ Бриана. Король, тем временем, успел списаться с остальными членами Совета, изложив им суть дела и потребовав присоединиться к нему в этой войне. Оказалось, однако, что они уже в курсе происходящего — Виллиам, следуя уговору с Айтом, объявил о том, что принцесса Ортогская находится в его замке по доброй воле, в чем предлагал убедиться лично любому желающему. Совет задумчиво размышлял над ситуацией, а войска неумолимо приближались к границе Аддиды, не намереваясь останавливаться.

Еще в замке Айт успел рассказать Бриану и Фальку, что действие зелья временно и краткосрочно, поэтому весьма важно не дать Виллиаму и Катарине заключить брак, который свяжет их навечно. Совет, подстегиваемый изведшимся от волнения Брианом, наконец, согласился послать в Аддиду своих представителей, и рыжий смог вздохнуть с облегчением, почувствовав, как еще один кусочек мозаики идеально ложится на место.

Теперь все его надежды возлагались на Шухар: сможет ли тамалка защитить девушку и научить ее, как себя вести. Невольно всплывали в памяти написанные в письме строки: "В ваших руках благополучие вашего брата. Я не мог поступить иначе, хоть и прекрасно осознавал, как некрасиво это выглядит. Поверьте мне, прошу, в последний раз. Шухар расскажет вам, что делать, слушайтесь ее. Она защитит вас вместо меня. Не держите зла, может, существовал и другой путь, но мне он был неведом. Я не прошу прощения, я лишь умоляю — сделайте так, как я говорю…"

Еще никогда ему не приходилось так долго находиться в седле. Переходы изматывали, но Айт не обращал внимания на усталость, всей своей сущностью чувствуя финал игры. Он не оставлял короля ни на мгновение, жадно впитывая эти последние минуты близости, ставшей такой привычной и нужной. О том, что будет дальше, он не задумывался, точнее — запрещал себе думать. С этим можно было подождать. Назревала куда более насущная проблема — прорезавшаяся подозрительность Фалька, сквозившая буквально в каждом взгляде капитана. У Гончего действительно оказалось звериное чутье. Айт старался не попадаться ему на глаза, прежняя почти дружеская атмосфера канула в небытие, уступив место ледяной отчужденности первых дней. И ее, как и неожиданно приобретенной любви, было нестерпимо жаль.