Игры богов

Как Ашот не пыжился, но через полчаса триста рублей перекочевали из кармана его рубахи в бумажник Одакадзу, а Ланнель только диву давался и всё гадал, откуда японец знает русские карточные игры, пока тот не сказал ему, что если бы не ойтё-кабу, так игра очко назвалась в Японии, то его семья голодала бы в период оккупации, поскольку его отец сидел в это время в американской тюрьме, а дядя ещё не разыскал их. Обалдевший от такой наглости Ашот вскоре вернулся уже с полутора тысячами рублей и проиграл их всего за десять минут после чего ушел обиженный, а через полчаса к ним в купе заявился небритый милиционер в мятом галифе и давно не чищеных сапогах от которого несло перегаром. Он представился, потребовал предъявить для осмотра багаж за что тут же получил в лоб магическим заклинанием и поскольку время было обеденное, охотно подсел к столу и на нём, помимо немудрёной закуси появилось три бутылки армянского коньяка. Ещё через полчаса милиционер, которого звали Тимоха, громко пел песню про какой-то священный Байкал и непонятную бочку.

Ашот, снова нарисовавшийся в дверном проёме, увидев это схватился за голову и принялся громко ругаться на каком-то неизвестном языке, а Тимоха с криком: — "Ах, ты сука черножопая! Пристрелю!", выхватил из кобуры пистолет и побежал за ним. Поезд как раз подходил к какому-то полустанку и Ашот соскочил с него на ходу и скрылся в кустах. Милиционер вскоре вернулся и продолжил истязать уши эльдамирцев своими песнями, пока ему снова не треснули по лбу очередным магическим заклинанием, после чего он ушел. На следующую ночь их попытались обворовать, но поскольку все четверо спали очень чутко, вор был немедленно схвачен. Тимоха, как оказалось, ехал по делам службы и вышел на предыдущей станции, а бригадир поезда даже не знал, что ему делать с вором, а вор судя по всему, им попался знатный. Он был вооружен кастетом и финкой, да, ещё и имел на теле множество весьма затейливых татуировок. Не будь у него холодного оружия, Одакадзу скорее всего отпустил бы его, но видя перед собой отпетого уголовника, снова пустил в ход магию. Присмиревший вор был связан, после чего его засунули на багажную полку.

На следующем полустанке бригадир поезда велел дежурному по станции позвонить по телефону и сказать, что в их поезде задержан вор. Через несколько часов самая проклинаемая эльдамирцами машина на свете, под названием паровоз, дотащила поезд до станции Чернышевск-Забайкальский и трое оперов из уголовного розыска оприходовали вора, который оказался давно и усердно разыскиваемым опасным рецидивистом по кличке Сизый. На прощанье вор сказал им:

— Эх, вы, суки, набили бы лучше морду и отпустили. Что же так сразу палить? Неужто ты, морда корейская, чужого никогда не брал?

Одакадзу в ответ на это сказал, делая магический посыл:

— Был бы ты без ножа и кастета, я именно так бы и сделал, а уж коли ты на дело с ножом пошел, то извини, придётся тебе ещё попариться на киче, пока не поумнеешь и не поймёшь, какой ты масти.

Опера увели арестованного, а их начальник, крепко пожав всем руки, пообещал, что обязательно напишет письмо начальнику охотничьей артели и попросит премировать их за поимку особо опасного преступника. Представив себе, как вытянется физиономия у ничего не подозревающего начальника совершенно неизвестной им артели, имени которого они даже не знали, путешественники вернулись в купе и обнаружили, что у них спёрли бутылку армянского коньяка. Ланнель со злости немедленно навёл чары на всё купе и теперь никто чужой не смог бы сдвинуть с места ни одного предмета не говоря уже о том, чтобы вынести их из купе. Вместе с тем маг, вдруг, почувствовал, что это путешествие ему начинает нравиться и если бы не этот вонючий, закопчённый паровоз, дым от которого постоянно залетал в окно, оно даже было бы интересным. В конце-концов он махнул рукой на осторожность и справился с дымом с помощью магии, после чего ехать стало значительно приятнее.

После того, как все съестные припасы были съедены, они в первый раз пошли в вагон-ресторан и к своему удивлению обнаружили, что в нём весьма неплохо готовят. Особенно всем понравилась сборная солянка и свиная поджарка, вот только порции были маленькими и всё приходилось заказывать по два раза. Ещё Ланнелю понравился напиток под названием кефир и он выпивал его по несколько бутылок в день. В принципе жизнь в Советском Союзе оказалась не такой уж и ужасной, вот только люди порой удивляли Ланнеля. С одной стороны они были добрыми и очень наивными, а с другой весьма хитрыми и предприимчивыми. Обе проводницы вовсю торговали водкой и продавали её по той же цене, что и в вагоне-ресторане, хотя на их бутылках на этикетках не стояло синей треугольной печати. Но это были ещё не самые большие чудеса.