Игры больших мальчиков

Сегодня, например, она явно поцапалась со своим женишком. Горчаков и Черкасский собрались куда-то смотаться, а Светика не взяли. У лифта случилось целое светопреставление. Ну, хороший из меня засланный казачок?

— Ух, ё… Прибавь газу, на х…! — потребовал Кирилл от кого-то, кто его явно не слышал.

Зато Катя и Надя слышали, но ничего прибавить не могли.

— Можно без истерик? — не выдержала Надежда.

— Сама, в натуре, за руль садись, — огрызнулся благоверный. — Одни козлы кругом…

Вот как так получается? Когда ухаживал, цветы дарил и песни под гитару пел. Не романсы, конечно, но и не блатняк. Под Высоцкого хрипел. А Высоцкого поэтом даже школьная программа признает, правда, в разделе «Внеклассное чтение». Вот и поддалась Надежда поэтическому обаянию, а теперь мучайся. Или разводись, оставляй сына без отца. А Павлик, между прочим, на отцовской гитаре уже что-то изобразить пытается. И Кирилл в выходные, до того как сходить в палатку купить пивка, ему в этом помогает…

Катя предпочла бы ничего не знать про Алексея Горчакова и его невесту. Хотя не исключено, что Светик пригласит ее на свадьбу. Ее триумфу нужны свидетели. Нет, просто забыть. Все прояснилось. Даже хорошо, что она подписала эти показания. Глупо было бы упорствовать, если Черкасский даже не маньяк.

Выходит, он незаслуженно в СИЗО попал. Хотя, с другой стороны, нечего было устраивать эти безумные и бездумные развлечения. Катя с детства слышала от отца поговорку: баловство до хорошего не доводит. А здесь не о шалостях речь, а об играх со смертью. Ничего удивительного, что закончились они плачевно.

Простить и забыть. Ведь без первого нет второго. Если Катя продолжит злиться, жалеть себя, ненавидеть Алексея, значит, будет вспоминать снова и снова, прокручивать в голове, терзать сердце. Зачем? Что было, то было. Да и сама виновата. Он ее никуда не тащил, комплиментов не говорил, в любви не признавался, ничего не обещал. Хотела бы, обратила на это внимание. Но Катя хотела совсем другого — головокружительного романа с мужчиной своей мечты. Это как кактус мечтает стать розой, а невзрачная мать-одиночка все еще верит в чудо и роман с боссом.

Простить и забыть. Не было никакого янтарного маньяка, никакого головокружительного романа. Ничего не было. Была чужая игра, в которую Катя случайно оказалась втянута. Но теперь она закончилась.

На следующее утро по дороге на работу Катя зевала на заднем сиденье микроавтобуса, когда водитель сделал погромче новости по радио.

«Новая жертва янтарного маньяка, — услышала Катя. — Вчера в больницу была доставлена молодая женщина. Как нам удалось узнать, у нее на шее — янтарное ожерелье и следы удушения. Она скончалась, не приходя в сознание. Это уже третье нападение на женщин за последнее время, где фигурирует янтарь. Был даже задержан подозреваемый, но его вина не подтвердилась. Так что душитель остается на свободе и продолжает свое черное дело…»

Глава 11

Гламур — это маскировочная сетка на полуразрушенном здании, вуаль, скрывающая неисправимые дефекты.

— Ты замечаешь, Кать, что только ленивый журналист не тиснул какую-нибудь статейку про диеты? — спросила вчера Надежда. — Как мне надоели эти описания салатных листьев и стаканов кефира! Неужели за это деньги платят? Ведь это действует только, когда ведешь непримиримый бой с одним килограммом. А если у тебя кость широкая или с гормонами проблемы, то ничего ты не похудеешь, а желудок испортишь.

Надя знала, о чем говорит. После родов она здорово располнела. Потом вес убавился, но слегка, а «Альмагель» прописался в домашней аптечке надолго.

— Зато кто-то на стуле сидит, а кто-то на диете. Второе звучит гораздо гламурнее, — провела лингво-стилистический анализ Катя.

Так и «историческая реконструкция на грани фола» звучит куда приличнее, чем «мы — сборище моральных уродов». Одному нравится душить женщин и смотреть, как они бьются в конвульсиях, второй предпочитает развлекаться с огнестрельным оружием, а третий получает удовольствие, разыгрывая отношения, как спектакль для одного зрителя. Чертов манипулятор!

Черкасский и Горчаков опять развели Катю. Поверить им — все равно что купить крокодила для своей ванны, прочтя рекламу, что выведена специальная вегетарианская порода.

Черкасский — маньяк, это очевидно. Они не играют в преступления, вычитанные в ее диссертации, они совершают их. Вот в чем состоит их игра. И не жребий они бросали, а выбирали по своим наклонностям. Волконский, наверное, пребывал в депрессии, вот и схватился за револьвер. А Черкасский предпочитает отнимать чужие жизни. Пока он находился за решеткой, женщины могли спокойно носить янтарь. Но вчера пора безмятежности для них закончилась. Зверя выпустили из клетки, и он в первый же вечер отправился на охоту. Настолько уверился в собственной безнаказанности, что не стал ждать и сдерживать свои патологические желания.