Игры для мужчин среднего возраста

Они подъезжали к дому, а Береславский все просчитывал, какие следы могли остаться после сегодняшнего инцидента.

У реки их никто не видел. Да и если видел? Рыбачить не запрещено, вон сколько удочек.

Останки кораблика вряд ли найдут — большая их часть расплавилась и сгорела, остальное унесет река. А если найдут, то не идентифицируют. А если идентифицируют, то не сразу.

Теперь о «Ниве». Конечно, такую яркую машину могли заметить из дома Гнедышева. Хотя окна в доме до взрыва были закрыты жалюзи. Да и неизвестно, был ли там кто. И если был, то захочет ли он после смерти хозяина говорить. Правда, могут быть еще камеры слежения. Но это вряд ли. Камеры так далеко не фокусируют. Зачем им другой берег, где и так охрана?

А если и засняли? Да, приезжал на переговоры. Да, общался с охранником на автостоянке. Но это на крайний случай, если прижмет.

От пульта с красной кнопкой уже избавились. Руки спецсоставом вымоют — хоть и бывший, но химик. Даже хроматограф вряд ли покажет следы.

С самолетом пока не решил. Жалко уничтожать. Да и куда его пришьют? А катер, кстати, если докопаются, у них еще вчера украли. Решили позапускать вечерком, а кто-то спер.

Но это — если докопаются.

Оставалась еще его расписка, данная Гнедышеву. Но даже если она «жива», ее вряд ли пустят в дело. А если и пустят — то да, был такой шантаж. Героин, как обнаружили — сожгли. Есть два свидетеля. Ну а Гнедышева, к счастью, кто-то убил. Наверное, такие же отморозки, как он сам.

Нет, вроде все неплохо. На всякий случай решил попозже — недельки через две — позвонить своему товарищу. Как раз тот выйдет из отпуска. Аккуратно расспросить о новостях по этому делу. А если надо — и помощи попросить. У друга — можно.

* * *

Но самое главное, что внушало надежды на будущее: Ефим понимал, что «ж…у рвать», как говорят милицейские сыщики, за этого человека никто не будет. Был жив — боялись. Сдох — да и черт с ним.

Глава 26 Новосибирск, 26 июля Еще один гонорар

Скрепов проснулся в отвратительном настроении.

Его больше не били, но сильнее физической боли угнетала мысль о предстоящем. Сегодня у него еще есть, а вот завтра скорее всего уже не будет.

И самое обидное, что все это, по большому счету, по его собственной дурости.

Нельзя все время идти ва-банк. Когда-то удача все равно отвернется. Да и не было никакой нужды идти на такой опасный блеф с Гнедышевым.

Скрепер просто недооценил своего противника, ориентируясь только на собственные стародавние воспоминания.

А ведь время на месте не стоит. Раз тот сумел стать таким забуревшим, да и просто коли сумел пройти живым через все эти годы, к нему надо было отнестись серьезнее.

Послышался шум отодвигаемого засова, дверь скрипнула, и вошел вчерашний сторож. Принес тарелку с большим куском вареной курицы и двумя кусками черняшки.

— Жри, — незло произнес он.

А он и не злился на Скрепова. Это бизнес. И Виктор имел еще малую надежду на том сыграть.

Боец снял ему «браслеты», но лишь на секунду, Скрепер даже кисти размять не успел. Только перевел руки из-за спины вперед, чтоб можно было есть, и снова в наручники.

Если после еды будет обратная операция, можно попытаться напасть. Хотя вряд ли это нападение станет успешным, оценил узник не столько мощную фигуру охранника, сколько измученного себя.

— Не похоже на последнюю трапезу, — заметил Скрепов, скованными руками неловко отдирая кусок курицы.

— А ты что хотел — марципанов в шоколаде? — хохотнул гнедышевский боец.

— Ну, мои ребята не только марципаны пробовали, — намекнул на возможные блага Виктор.

И это было правдой. Тот же Пашка побывал в лучших ресторанах Москвы, носил дорогие костюмы и спал с шикарными проститутками — Скрепер на человеческий ресурс денег не жалел. Так что Пашкина жизнь была вполне сытой. Вплоть до того печального эпизода с печью. Но об этом вербуемый уж точно догадываться не должен.

— Вы ж столичные, — заметил парень. — А у нас тут все попроще.

— Так я ж не за прописку плачу, — гнул свое Скрепер. Боец вступил в контакт, и это давало надежду.

— Не, мужик, ты меня не соблазняй. Деньги — хорошо, а жизнь — лучше, — вдруг посерьезнел тот. Будущее Скрепера вновь омрачилось.

— Значит, отказываешься от настоящей жизни? — все же сделал он последнюю попытку.

— Я б с тобой поработал, — честно объяснил тот. — Но начальник у меня больно строгий. Вон, видишь, рыбку ловит? — показал он, отодвинув жалюзи на зарешеченном небольшом окне.

Скрепер действительно увидел Петра Николаевича, вставшего ни свет ни заря, в спортивном костюме и с удочкой в руках.

— Судьба, — подвел боец итог вербовке. — Кому рыбку ловить, а кому кормить.

Скрепер жевал курицу без всякого аппетита и уже был близок к панике.

У него всегда была опасная жизнь. Но никогда еще ему не приходилось ждать своего конца, не имея возможности ничего предпринять. И это было страшно.

Он понимал, что еще немного — и его казавшаяся железной воля будет окончательно сломлена. Еще одна радость подонку Гнедышеву.

Нет, надо решаться сейчас. Пусть шансы маленькие, но он попытается.