Игры для мужчин среднего возраста

Док опять слегка вздремнул, а проснувшись, внезапно решил начать записывать дорожные впечатления. Он уже достал блокнот и ручку, как вдруг Ефиму под колеса с лаем метнулась с обочины какая-то грязно-белая шавка.

Береславский совершил довольно жесткий маневр – водить он не только любил, но и умел.

В итоге собачка осталась цела и горда собой. А вот Док совершил непредусмотренные сумбурные перемещения по всему задку «Нивы».

– Ну ты водила! – оценил он шоферское мастерство Ефима. И еще пару эпитетов добавил, подчеркивающих и усиливающих сказанное.

– Что ж мне ее, давить было? – оправдывался Береславский. – И кто из нас не пристегнут?

– Попробуй пристегни мой живот!

– Ну я же свой пристегнул, – резонно возразил Ефим.

На это Доку ответить было нечего, а потому он потер ушибленные места и, засопев, нагнулся вниз, зашарив руками под сиденьем у двери – именно туда, как ему показалось, закатилась ручка.

– Ну чего, нашел свое стило? – прервал его сопение Береславский. – Хочешь, остановлюсь? По рации предупредим, чтоб не ждали, потом догоним.

– Погоди, – неделикатно ответил Док. – Не мешай. – После чего раздался треск отдираемой то ли материи, то ли пленки.

– Эй, полегче там! – заорал Ефим, не выносящий грубых вмешательств в тонкие технические сферы. – Это тебе не в кишках копаться!

– Слушай, я тут что-то странное нашел, – после паузы наконец прорезался Док.

– Золото, бриллианты?

– Не-а, – помолчав еще секунду, ответил тот. – Скорее дырки от пуль. И кровь засохшая.

Глава 8

Автодорога Волга, 15 июля

Жизнь и смерть старшего лейтенанта Фаткуллина

«Хорошо, что не поехали на ночь глядя», – думал Марат, умело управляя довольно большим автомобилем. Во-первых, Али немного пришел в себя: он после такого ожога и контузии еще долго не будет в форме. Да и при свете все равно езда получается быстрее.

Еще один плюс: с ментами меньше вероятность встретиться – машин-то на дороге днем гораздо больше.

Марат почему-то вспомнил фильм Би-би-си про дикую природу. Там какие-то огромные орлы время от времени с аппетитом ели фламинго. Тех самых, розовых.

Но фламинго, мирно пасущиеся на мелком болоте, на них даже внимания не обращали. Кроме тех, понятное дело, кого ели. А все потому, что этих фламинго было так много, что сожрут или нет орлы одну из них – или даже одну тысячу, – для птичьего стада не будет никакой разницы.

Хотя нет, сравнение здесь непригодно. Ну какие из гаишников орлы? Скорее жадные воробьи. Так, денег маленько с ладони склюнуть.

Однако возникшая в памяти картинка с безмятежными фламинго продолжала волновать. И он вдруг понял почему. И понимание не было приятным.

Это они с Али – хищники. Не одни, конечно. Сотни таких. Может, даже тысячи.

А русские – фламинго. Они дают себя взрывать, убивать, грабить.

Но джихад при этом что-то особо не продвигается.

А дальше совсем помрачнел Марат.

Иногда эти фламинго вдруг начинают больно огрызаться. Из той боевой десятки, которая по зову сердца пришла в тренировочный лагерь Хаттаба, в живых осталось только четверо.

Один, правда, погиб в междоусобицах. Неверные здесь ни при чем.

Но остальные были убиты в боях. Кто в Чечне, кто в Дагестане. А кто и в Москве.