Игры для патриотов

— Передохнём малость, — остановился Рыбин, выключая фонарик. — В такую погоду хороший хозяин скотину со двора не выпускает, а нам сам чёрт не брат — служба! Уверен, эти ханурики Халмурадов и Бескоровайный отсиживаются где-то в укромном местечке. Не раз я засекал их вместе и давно собираюсь врубить им на всю защёлку…

Только проговорил, как в снежной круговерти мелькнула человеческая фигура.

— Стой, кто идёт! — рявкнул прапорщик, срывая с шеи автомат и передергивая затвор. Но человек метнулся в сторону и растворился в непроглядной мгле.

— Стреляй! Стреляй! — запальчиво поторопил его Клюев. — Только я никого не вижу.

— Теперь и я не вижу. А видел, — опустил автомат Рыбин. — Это кто-то из наших, керосинчику пришел раздобыть. Слыхал, наверное, — наши автомобилисты-умельцы научились бензин из него делать. Раньше приезжали на своих машинах на аэродром и в открытую заливали канистры, а теперь командир строго наказал, чтоб на личных машинах близко к стоянке не приближались. Вот летуны и договариваются заранее с такими, как Халмурадов, Бескоровайный. Те родную маму за копейку продадут. — И заторопился к самолётной стоянке.

Как он и предполагал, часового на месте не оказалось, нашли его в нише шасси третьего от края «Руслана» вместе с Бескоровайным, часовым соседнего поста. Проверяющих они увидели тогда, когда Рыбин крикнул:

— Руки за головы, сучьи дети! Вылезай по одному!

Первым из-за колеса вышел Халмурадов.

— Не шуми, прапор, — сказал спокойно и твёрдо. — Мы ж не спим. На минутку от непогоды забрались: перекурить, согреться.

— А на посту положено курить?

— На посту много чего не положено, — всё так же спокойно и примирительно ответил Халмурадов. — К примеру, нести службу по нескольку дней подряд. А мы несём.

Высунулся и Бескоровайный, решил незаметно улизнуть на свой пост.

— Стоять! — рявкнул прапорщик. — Мало того, что пост бросили, керосином еще вздумали торговать. Кому продали?

— Да ты что, прапор? — удивился Халмурадов. — Кто в такую погоду в третьем часу ночи пойдёт за керосином?

— Не прикидывайся невинной овечкой. Только что мы встретили вашего покупателя. И сколько он вам отвалил?

— Не бери на понт, прапор, — рассердился Халмурадов. — Сошлись на посту — да, курили твоя правда, а чтобы керосином торговать… Не считай нас дешёвками.

— Скажи, Клюев, вру я? — повернулся прапорщик к солдату.

— Никак нет, товарищ прапорщик… Там следы…

— Чего ты мелешь? — угрожающе шагнул к солдату Халмурадов, и тот отступил назад, на всякий случай беря автомат на изготовку. — Какие следы, если мы тут стояли?

— Пойдём, сам увидишь, — предложил прапорщик. — А ты шагай на свой пост! — прикрикнул Рыбин на Бескоровайного, и тот, облегченно вздохнув, торопливо засеменил к своему объекту.

У «Руслана», стоявшего на левом фланге, они в свете карманного фонарика разглядели еще не занесенные снегом следы от обуви с ребристой подошвой.

— Видишь, — ткнул перчаткой прапорщик. — От кроссовок, а не от твоих солдатских говноступов.

— Но я-то был у того самолёта, — возразил Халмурадов.

— В том-то и беда, что у того, — вздохнул Рыбин и повернул к самолёту. Осветил шасси, затем лючки под крылом. Все было закрыто, опломбировано; и никаких следов воровства керосина заметно не было.

«Наверное, спугнули», — подумал Рыбин, но, чтобы приструнить этого наглого и вызывающе ведущего себя бывшего зэка, спросил начальнически:

— И что теперь будем делать?

— Молчать будем, — твердо сказал Халмурадов, — если не хочешь приключений на свою задницу.

— А я при чём? Ты бросил пост, а я виноват?

— Виноват министр обороны — не одел нас как следует, не обеспечил согласно уставу несение караульной службы. А если ты на меня будешь катить бочку, то я тебе такую веселую жизнь устрою, что ты и на том свете помнить будешь.

— Не грози, — огрызнулся было Рыбин, но тут же сник: Халмурадова в роте охраны боялись все. Хотя он отсидел до призыва в армию всего один год, но бандитских замашек нахватался сполна и здесь, в роте охраны, создал вокруг себя группу отъявленных хулиганов, держащих всех в страхе. Не один солдат уже пострадал от них. Особенно они издевались над первогодками, заставляя их стирать на себя обмундирование, чистить обувь, мыть полы в казарме. Если же кто-то пытался роптать или жаловаться командиру, ему устраивали темную…

Прапорщик походил еще под самолетом, повздыхал и сказал примирительно:

— Ладно, шум поднимать не будем, иначе всем достанется. Но если какой-то гад сунется сюда ещё, положи его на снег и не отпускай, пока мы не прибудем.

— Сделаю. Так проучу, детям своим будет рассказывать…

На том и расстались.

Обратной дорогой Рыбин повел Клюева по следу неизвестного, подсвечивая фонариком ребристые отпечатки на снегу, быстро заносимые поземкой. Недалеко от того места, где прапорщик увидел и окрикнул охотника за керосином, чуть ли не споткнулись о валявшуюся канистру.