Игры для вечеринки (ЛП)

— Прощай, Мак, — сказала я вслух. — Прощай, Мак. — Прибавив газу, я рванула прочь, прочь от него, прочь от всех его безумств. — Прощай, Мак. И скатертью дорожка.

Но закончились ли на том мои пугающие проблемы с Маком?

Если бы.

7

БОЙСЯ, РЭЙЧЕЛ

Сны у меня, обыкновенно, самые заурядные, и мне никогда не снятся кошмары. Давным-давно видела я самый страшный из своих снов. Мы с Бет зашли в бутик, там я заблудилась и никак не могла ее найти.

Вот страсти-то какие, правда?

По правде говоря, по утрам я почти и не помню своих снов. Наверное, потому, что они ужасно скучные.

Но в ночь накануне вечеринки по случаю дня рождения Брендана Фиара мне приснился самый безумный, самый кошмарный из снов, что я видела в своей жизни. Сон был до того бредовым и гнетущим, что даже когда я проснулась, он крепко отпечатался в моей памяти.

Дело было в густом лесу. Всполохи света то и дело пробивались сквозь густые кроны деревьев, ослепляя меня. Я брела через лес куда глаза глядят, пока не заметила на земле подбитую птичку.

Темно-бурая, с взъерошенными перьями, она тихо, почти горестно чирикала, съежившись от боли. Я взяла ее в руки и пыталась успокоить. Когда я поглаживала ее спинку, птичка постепенно начала изменяться.

Я держала ее в сложенных лодочкой ладонях. На моих глазах она меняла облик, вытягивалась, появлялась волосатая морда. Птичка в моих руках превратилась в крысу. Я пыталась бросить ее, но она прилипла к ладоням. Я хотела отшвырнуть ее в сторону, но крыса держалась крепко.

Я в ужасе закричала, когда вместо крысиной морды возникло лицо. Человеческое лицо. Оно открыло рот, и я увидела длинные, искривленные резцы. Они поблескивали, как слоновья кость. Крыса пронзительно зашипела и впилась длинными зубами в мое запястье.

Я завизжала, когда ярко-алая кровь фонтаном ударила из руки. Крыса исчезла за кроваво-красными брызгами. Перед глазами все расцветилось красным. Затем краснота рассеялась. Я стояла в глухом лесу, и было такое чувство, что я не одна. Кто-то наблюдал за мною из-за деревьев. Но в слепящем солнечном свете его нельзя было разглядеть.

Потом свет померк, и я увидела Брендана Фиара. Он стоял рядом со мной. Я двинулась к нему. Но остановилась, когда он запрокинул голову и расхохотался. Ужасным, безумным смехом. Жестоким смехом.

И пока он смеялся, лицо его неожиданно преобразилось в крысиную морду. Крыса хохотала и хохотала. Мне хотелось бежать прочь от Брендана. Я осознавала, что пытаюсь проснуться, вырваться из этого пугающего сновидения. Но я застряла в нем. И не могла спастись.

Брендан приоткрыл свою крысиную пасть, обнажив кривые резцы, сочащиеся свежей кровью. Я повернулась и бросилась бежать, бежать сквозь темную чащу леса. Брендан устремился за мной. Холодный, глумливый хохот преследовал меня повсюду. Я бежала, бежала, но от него было не скрыться.

Внезапно я поняла, что деревья были живыми. Они были живыми и следили за мной. Это была ловушка. Я понимала, что мне не убежать. Темные стволы извивались и корчились. Они поползли ко мне по земле. Оглушая меня ужасающим треском, деревья одно за другим выдирали из земли узловатые корни и со всех сторон устремлялись ко мне.

Брендан схватил меня сзади за плечи. И развернул. Теперь у него снова было человеческое лицо, не крысиная морда. Он притянул меня к себе. Его щека прижалась к моей щеке. Лицо его было холодным, холодным, как смерть.

Он прошептал мне на ухо:

— Бойся, Рэйчел.

Я проснулась, дрожа, подушка промокла от пота. Сон не шел из головы. Я помнила каждое его мгновение, каждое ужасающее мгновение.

Я выскочила из постели. Подковыляла к окну. Я хотела отогнать от себя этот сон как можно дальше.

Я понятия не имела, что кошмар только начинается.

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

8

ОЗНОБ

Несмотря на то, что на лодке туда путь недолгий, я никогда прежде не бывала на Острове Страха. Только слышала о нем с чужих слов. Это почти идеально круглый клочок земли, покрытый густыми лесами, земляными тропками и маленькими летними домиками, тянущимися вдоль берега. Он расположен на середине Озера Страха, поэтому с берега его не разглядеть.

В субботу после полудня папа отвез меня на пристань в конце Фиар-Стрит. Пасмурный день грозил дождем, но никакая погода не смогла бы охладить моего ликования.

Перед выходом я переодевалась раза три, прежде чем остановиться на черных джинсах в обтяжку, стоивших мне недельного заработка, моих любимых туфлях и кофточке, поверх которой надела элегантный мандариновый жакет, присланный мне любимой тетушкой из Нью-Йорка.

Я поцеловала папу в щеку и вылезла из машины. Несколько ребят поднимались на белый катамаран, покачивающийся у причала.

Я побежала к берегу, но папа окликнул меня из машины:

— Рэйчел, ты ничего не забыла? — Он протягивал мне рюкзак.

Ясное дело, я слегка волновалась.