Игры драконов

— Часть драконьих группировок, о которых я упоминал, прознала о том, что ты в городе.

— Тоже мне новость, — саркастически усмехнулся Гриффен. — С одними я уже повстречался.

— Что произошло?

Гриффен поведал о встрече с сенатором, не забыв о подозрительной парочке охранников. Он вдруг заметил, что дико размахивает руками и ходит взад-вперед с телефонной трубкой. Здесь, в номере гостиницы, в полном одиночестве, он мог позволить себе раскрепоститься, хотя был уверен, что голос все же выдает волнение.

В трубке воцарилась тишина.

— Хорошего мало, — резюмировал дядя.

— Хуже того, — добавил Гриффен. — Совсем недавно кто-то стоял рядом с номером, в коридоре. Сейчас ушли, но у меня до сих пор мурашки по телу. Оставили визитную карточку. Сунули под дверь карту Таро, «Рыцаря Мечей».

— «Рыцаря Мечей»? — Голос Малкольма вдруг сорвался. — Ничего не путаешь?

— Карта у меня в руке, — заверил Гриффен. — А в чем дело? Что все это значит?

— Извини, но объяснять не имею права, — отрезал дядя. — Это будет выглядеть, как прямое вмешательство. Даже говорить с тобой сейчас небезопасно, Гриффен, но родня есть родня. Только и могу, что предупредить тебя: беги оттуда! Прямо сейчас. Не тяни до утра. Чем быстрее, тем лучше.

— Но куда? — потрясенно спросил Гриффен, беспомощно взглянув на выход, затем на окно и даже на дверь в ванную.

— Не знаю. Даже если что придумаешь, мне об этом — ни слова. То, о чем я не знаю, из меня им не вытащить. Удачи!

Гриффен открыл было рот, но тут же осознал, что беседует с гудком.

Положив трубку, он взялся собирать нехитрый скарб в дорогу. По крайней мере дядя убедил его, что надо убираться из гостиницы, затем из города — и как можно быстрее… сию же минуту.

Что до планов, куда податься, то университетский городок в них не значился. Про часть вещей, которые там остались, можно смело забыть. Нет, Гриффен думал о том, что действительно дорого его сердцу. О сестре. В школе Валери сейчас шли занятия, и он хотел с ней переговорить. Мириться с тем, что заявил дядя Малкольм, Гриффен не собирался. Что значит: «У драконов на нее другие виды»?

ГЛАВА 6

Гриффен ехал по скоростной автостраде, над горизонтом слева поднималось утреннее солнце. Он заметил, что ни чуточки не устал, хоть и провел всю ночь, не смыкая глаз. Лишь дважды ему пришлось остановиться для дозаправки и ненадолго заскочить в сетевой ресторанчик «Вафл хаус», чтобы вытянуть ноги и слегка перекусить. За рулем он сидел уже без малого десять часов и чувствовал себя так же бодро, как и в начале пути.

Интересно, не те ли это якобы «способности драконов», о которых распространялся Малкольм? Гриффен поймал себя на этой мысли и вытеснил ее из головы. Обещания надо выполнять. Пока не встретится с сестрой, никаких драконов. И потом, скорее ему было просто в кайф вести машину.

Рядом с ним, как обычно — вкрадчиво, хищником — притормозил патрульный, окинул его взглядом и плавно ушел вперед.

Гриффен ни удивился, ни встревожился. За всю дорогу это случилось уже в третий или четвертый раз. Он знал, что держит скоростной режим (торопиться особо некуда), и свыкся с тем, что внимание привлекает прежде всего машина.

У него был старенький «санбим-тайгер» фирменного темно-зеленого цвета, с черными верхом и отделкой салона. Лишь немногие узнавали по кузову ту же машину, на которой гонял Максвелл Смарт в начальных титрах старого телесериала «Напряги извилины». Только Макс водил не «тайгер», а «санбим алпайн». Разве что фанаты гоночных авто понимали разницу, да и те наперечет.

«Алпайн» был небольшим, двухместным, с четырехцилиндровым двигателем. Для «тайгера» использовали тот же корпус, но под капот втиснули фордовский мотор V8. В сущности, получилась конфетка-драже на колесах, с тонкой оболочкой и мощным двигателем внутри, для которой сто двадцать миль в час — далеко не предел.

Для Гриффена эта машина была любовью с первого взгляда, хотя даже сейчас, вспоминая, как она ему досталась, он испытывал угрызения совести.

В сотый раз он повторял себе, что не заслуживает упрека. Парень, хозяин «тайгера», был совершеннолетним, и никто не приставлял к его виску заряженный револьвер, когда он соглашался играть в покер по высокой ставке. Кто ж виноват, что тот упорно настаивал продолжать игру, пока не оказался по уши в дерьме? Никто не мухлевал, и причин корить себя за выигрыш у Гриффена не было.