Игры капризной дамы

Собинов занимал телефон добрых двадцать минут. Он, что-то записывая на листке бумаги, переспрашивал командира роты охраны, опять что-то записывал. К концу разговора он основательно взмок от такой непривычной интеллектуальной работы…

— Ну, — сказал ему Узякин, когда тот положил трубку телефона на рычаг.

— Наливай, — словно не слыша Узякина, произнес комбат. Ему было приятно, что Узякин хоть как-то зависит от него, и хотелось оттянуть момент, когда преимущество в информированности утратится.

Михалыч поставил чашки на стол и разлил остывший чай.

— К чаю, к сожалению, ничего дать не могу, — сказал Михалыч, — даже «дунькина радость» сейчас дефицит, на отоварку не хватает…

— Да-а, — подколол его Узякин, — времена настали, даже в тюрьме стало плохо жить, докатились…

— А что вы имеете против тюрьмы, — обиделся Михалыч, — тюрьма как тюрьма, не хуже многих…

— Ну что ты, — продолжал язвить Узякин, подразнивая своего бывшего заместителя, — она одна из лучших…

— Так оно и есть, — вмешался Внучек, защищая Михалыча, с которым ему приходилось часто работать, и одновременно стараясь не задеть самолюбие Узякина, — я в своей жизни много тюрем видел и прямо скажу, у Михалыча здесь порядок, во всяком случае, никто не голодает.

Узякин и сам понимал, что говорил ерунду, зашел слишком далеко, и был благодарен Внучеку за вмешательство…

— Ладно, — сказал он, отодвигая чашку от себя, — Каминская тюрьма — лучшая тюрьма в мире… Так что нам скажет командир батальона?

Собинов взял в руки лист с записями и начал:

— Двое осужденных…

— Как двое? — перебил его Узякин.

Комбат бросил на начмила взгляд, одновременно и укоризненный, и терпеливый, и повторил:

— Двое осужденных: Сафонов, пятьдесят восьмого года рождения, статья 145, семь лет, и Клевало, шестидесятого года рождения, 144-я, пять лет, утром пришли в санчасть и захватили в качестве заложников фельдшера, женщину, которая пришла на прием, и сотрудника колонии.

— Должность и звание? — переспросил его Узякин, как будто это имело какое-то значение.

— Лейтенант, — ответил Собинов, — начальник производства… Захватчики забаррикадировались в санчасти и потребовали, чтобы им привели некоего Бузу, который сидел в ШИЗО…

— За что сел в ШИЗО Буза? — спросил Внучек. — Это может быть важно…

— Буза заварил большую кашу, стал бодаться со старым вором, Чубатым… Хозяин, конечно, знал об этом… Ему два медведя в одной берлоге не нужны, и он посадил за какую-то провинность Бузу в ШИЗО… Хозяину спокойней с Чубатым, тот не такой молодой и шустрый, как Буза…

— Во, — сказал Узякин и потер рукой об руку, — становится теплее…

— Теплее, но не совсем, — ответил комбат, — на освобождении Бузы они не остановились, а заявили, что хотят говорить с прокурором области.

— Не ниже… — съязвил Узякин.

— Да, — подтвердил комбат, — на счастье начальника колонии, в Каминске в командировке был заместитель прокурора области… Он вылетел вертолетом в Тараканино… Но там захватчики заявили, что прокурор им был нужен для того, чтобы ночью не перестреляли, и потребовали перевода в другую колонию либо в ближайший изолятор.

— Ага, — сказал Узякин, совсем тепло, значит, к нам… Значит, недаром собрались…

— В общих чертах понятно, — перебил Узякина Внучек, — теперь надо разобраться в распределении ролей в этой троице.

— Распределение обычное, — ответил комбат, посмотрев в свои записи, — Буза — голова, я даже думаю, что все это организовал он, а не Сафонов и Клевало. Сафонов — Хряк — солдат, бык. Клевало — Шнырь — парняга на побегушках, хотя тоже опасен: ткнуть заточкой много ума не надо…

* * *

— Арбузов, Арбузов, с вами будет говорить прокурор области, — хрипло кричал начальник колонии. Он был уже в шинели и шапке, из под которой виднелись седые виски.

Буза, отодвинув край шторки, смотрел вниз. Рядом с начальником стоял мужчина лет пятидесяти в норковой шапке и короткой дубленке. Сзади него — двое смуглых бойцов из роты охраны, вооруженные автоматами.

— Мне нужны доказательства! — закричал Буза в разбитую форточку.

— Я хочу с вами поговорить, — сказал мужчина в дубленке, — возможно один на один…

— Мне нужны доказательства!

— Доказательства чего? — не понял тот и обратился к начальнику колонии.

— Они не верят, что вы прокурор области…

— Я — заместитель прокурора, моя фамилия Клюев, — ответил мужчина в дубленке.

— Я не могу отпустить вас одного, — сказал начальник, а про себя подумал: «Если они и тебя захватят — мне конец».

— Ну почему же, — сказал приезжий, — если они дадут гарантии…

«Какие гарантии», — чуть было не вырвалось у начальника, и только присутствие высокого начальства остановило его от крутого ругательства.

— Как будем выходить из сложившейся ситуации? — спросил Клюев.

— Нужно встретиться на нейтральной территории… Договорились неожиданно быстро. Буза предупредил, что во время переговоров заточки будут приставлены к горлу заложников и что, если он через пять минут не вернется в санчасть, заложники будут убиты…

Через некоторое время в коридоре возле санчасти Буза встретился с представителем прокуратуры.