Игры хакеров

– Не вини меня, пожалуйста! Я не хочу, чтобы ты думала, что я черствый и безразличный человек. Я по-своему любил тебя и хотел, чтобы у тебя была достойная жизнь. Теперь я понимаю, что деньги – не самое главное, что нужно было дать тебе больше тепла, больше участия. Прости меня!

Он все еще смотрел в окно.

– Пап! Ты как будто прощаешься со мной.

Он испуганно взглянул на нее.

– Ну что ты! Что ты!

И в этот момент из-за него на какую-то долю секунды выглянул чертик и показал ей красный язычок. Ее мгновенно прошиб пот, настолько это было явственным видением.

Отец понял это по-своему. Он засобирался.

– Ну, тебе надо отдыхать. Ничего не нужно? Я могу сказать главврачу, и он все организует.

Он остановился, выжидающе глядя на нее.

– Ничего. Когда ты улетаешь?

– Сегодня. Я заехал к тебе по пути в аэропорт.

Неожиданно он подошел к ней, наклонился и поцеловал в щеку. Затем повернулся и решительно направился к двери.

– До свидания.

Он постоял на пороге и вышел из палаты. Ей показалось, что на глазах у него опять были слезы.

Она не знала, сколько пролежала, смотря в одну точку где-то на потолке. В том, что произошло, было что-то неестественное, но она не понимала что. А этого чувства она не любила.

Оля набрала номер мобильного телефона отца. Когда тот ответил, она по шуму поняла, что он едет в машине.

– Пап! Я забыла пожелать тебе счастливого пути.

– Спасибо тебе! Спасибо! – сказал он.

В этот момент в трубке явственно послышался плач ребенка. Было слышно, как он зажал микрофон, а потом быстро сказал:

– Я буду тебе звонить, – и отключился.

«Откуда у него там ребенок?»

Мысленно она еще раз прошлась по разговору. Что-то не давало ей покоя. Что он сказал ей на прощание? А что обычно говорят? «Выздоравливай!»

К ужину она не притронулась. На потолке перед кроватью что-то бормотал телевизор, но она не понимала ни слова. Другая жизнь тоже не интересовала ее. Она ждала, когда заступит ночная смена.

Время тянулось медленно, но наконец она решила, что пора. В коридоре было полутемно и никого не было. Возле двери за столом под яркой лампой ночная сестра читала книгу. Она подняла голову и молча смотрела за тем, как Оля приближалась к ней. Она всегда чувствовала, что эта сестра ее ненавидит. Какое-то время они смотрели друг на друга.

– Мне нужна моя история болезни.

– Не положено, – был ответ.

Оля вынула из кармана и положила на стол стодолларовую купюру. Сестра без слов забрала ее, вынула из стола ключ и открыла кабинет врача. Сделав приглашающий кивок, она вошла внутрь, открыла шкаф и быстро нашла нужную папку.

– Изучай! – с кривой ухмылочкой сказала она и хлопнула папкой по столу.

Дверь за ней закрылась, и Оля долго не могла заставить себя прикоснуться к папке. Дальше первой страницы, где был записан диагноз, она не смотрела. Этого и не требовалось. На ватных ногах она прошла по коридору мимо стола медсестры, провожаемая насмешливым взглядом. Сестра, конечно, знала. А теперь тихо радовалась, что теперь и Оля тоже знает.

В своей палате она долго сидела на кровати, сгорбившись и уставившись в одну точку. Потом набрала номер сотового Витаса.

– Завтра с утра будь у меня! И привези тройную порцию того, что было в прошлый раз. Не опаздывай!

ВЕРОНИКА

Наступило время возвращаться к себе, в Штаты. Ей удалось урегулировать все дела с серьезными организациями, которые имели к ней претензии за некоторые шалости, которые она допустила там в молодости, и теперь, после стольких лет вынужденной эмиграции, она могла без опаски вернуться к себе домой. Она прошла через такие приключения во время пребывания в Москве, что, если бы написала книгу воспоминаний и опубликовала бы ее в Америке, вряд ли кто-либо поверил, что такое возможно в реальной жизни. Она прошла бы у них по категории fiction.

У ребят все шло на удивление хорошо. Она радовалась за них и одновременно завидовала. Сама она пока не нашла себя в другой жизни. Да и в этой тоже. Вероника не представляла себе, чем она будет заниматься там, в Америке.

А они работали без выходных, и, как ей казалось, круглые сутки. Витас стал востребованным дизайнером виртуальных домов и интерьеров. Он ушел с аукционов и стал работать по индивидуальным заказам и для Максимуса. Затем он запустил площадку для игр сначала в своего необычного деда, а затем туда пришли и разместили свои игры другие горожане, и это место стало достаточно популярным, так как предлагало прокат, а не приобретение игр. Потом пришел инвестор и купил у него проект за приличные деньги. Она сама вела переговоры с ним от имени аватара Витаса.

Максимус тихо делал стабильные деньги на аукционе, на спекуляциях с участками и с валютой. Ему предложили купить аукцион, но он торговался, и пока они не сошлись в цене.

Эйфория полетов прошла, и они вошли в обыденность города так же, как, например, езда на машине. Появилось несколько модельеров, которые также разработали программы, дающие возможность аватарам летать. Таким образом, Эммануэль потеряла эксклюзивность и стала просто одним из них. Но в нее поверила хозяйка Vogue, и она стала работать в журнале ее правой рукой.