Игры кланов

Дружно помолчали, обдумывая ситуацию.

— Бред какой-то, — буркнул я, спустя несколько секунд, передавая ноутбук обратно. — Кстати, что показало вскрытие Ковалева?

Лев Александрович, заместитель руководителя кафедры боевой магии, умер пусть и по весьма прозаической причине — от моей руки, но предшествующие обстоятельства его смерти явно указывали на постороннее вмешательство в поведение преподавателя. Просто так не сходят с ума и не начинают бросаться в самоубийственные атаки.

— Ничего, — покачал головой Дмитрий. — Никаких физических проявлений ментального воздействия.

— Ты же говорил, что если была обработка, то аутопсия мозга это покажет, — напомнил я.

— Это тебе не точная наука. Заранее не угадать, — огрызнулся Билецкий, впервые показав, что как и у меня, у него нервы на пределе.

Убита не кто-нибудь. Член правящего рода из недавнего пополнения. Носительница Фамилии клана. Будущая надежда и опора семьи банкиров-провидцев.

Вот почему такая суматоха снаружи. Нагнали всех кого можно. Шум поднимется знатный.

— Если его и обработали, то сделали это очень искусно. Филигранная работа на тонких энергетических уровнях, не оставляющая следов.

Лично у меня после смерти Елены почти не осталось сомнений, что она любвеобильного идиота и обработала.

Пока он трахал ее дырки, она трахнула его мозг. Качественно, умело и очень профессионально.

А после от лишнего свидетеля избавились. Заодно выстроив следующую ступень интриги, умело развернув компанию против моей скромной персоны.

Одно следует за другим. Просто и элегантно. Отличная работа.

— Только дурак поверит, что запись настоящая. Ее можно проверить. Уверен, фальшивка быстро вскроется, — начал я.

Но Дмитрий не поддержал.

— Ты количество просмотров под видео видел? А комментариев? И это только на одном ресурсе, — он скрестил руки на груди. — Самое главное уже сделано: запись разошлась, возник резонанс. Не мне тебе объяснять, что испачкаться в грязи легче, чем потом от нее отмыться.

Ну да, не поспоришь. Сколько потом не ори, что не виноват, толпа уже сформирует свое мнение. И плевать на достоверность и доказательства.

Билецкий внимательно посмотрел на меня.

— Ты же понимаешь, что это значит? — спросил он.

Я угрюмо кивнул.

— Из тебя делают дичь. Кто-то желает знатно поохотиться.

И непременно заполучить по финалу трофей, — закончил про себя я. Загонщики на низком старте, собаки рвутся с поводков, чуя добычу, все готово к облаве.

Мой рот сложился в жесткой усмешке. Пусть попытаются, еще посмотрим чья голова будет висеть в качестве трофея над камином в гостиной…

— Здесь все? Тогда я поехал.

На выходе нас уже ждали. В воздухе висели вертолеты телекомпаний, умудряясь лавировать в свободном кармане между тройкой ближайших небоскребов. Виднелись фургоны с развернутыми спутниковыми тарелками, репортеры, глядя в объективы многочисленных камер что-то отчаянно тараторили.

Кучка зевак превратилась в организованную толпу возмущенных сограждан. Что-то лихо скандировали, лица большинства пылали огнем справедливого возмущения, в воздухе носились призывы непременно покарать преступника и убийцу.

То есть меня.

Вот гадство. Стопроцентная провокация. Ловко меня подставили. Оценил по достоинству.

Полицейское оцепление тонкой лентой сдерживало протестующих. Гвардейцы дома Мамонтовых куда-то исчезли.

Наше с Карой появление из стеклянных дверей бизнес-центра спровоцировало всплеск нового возмущения. В какой-то момент жидкая цепочка Хранителей поддалась под напором.

Эмоциональный фон не просто просел, он рухнул вниз на дно преисподней. Никогда не ощущал столь плотного потока концентрированной ненависти, направленной исключительно на меня.

— Вот это номер, — я покачал головой то ли в удивлении, то ли в восхищении от действий незнакомого соперника, сумевшего так ловко все устроить.

Люди кричали. Кто-то бросил бутылку, стекло с гулким хлопком разбилось, врезавшись в гранитные плиты площади перед зданием. Следом еще что-то полетело из задних рядов.

Наметанным глазом замечаю, что среди толпы мелькают крепкие молодые люди. В капюшонах, с рюкзаками за спиной, в удобной спортивной обуви. У некоторых закрыты нижние части лица. То, что надо для уличных беспорядком.

Впрочем, обычных протестующих тоже хватало. Какие-то тетки в неряшливых шмотках, а-ля «хиппи-стайл», стареющие мужички, кому время девать некуда, фанатичные девки с сальными волосами и грязных джинсах, и бесформенных свитерах.

И у всех во взгляде твердое убеждение — непременно наказать негодяя, что с такой жестокостью убил милую девушку.

Что-то патрульные Мамонтовых совсем мышей не ловят. Почему не разгоняют всю эту шваль?

Мысль мелькнула и тут же исчезла. После нашего появления прошло секунды две-полторы. Еще рано говорить о какой-то реакции. По идее должны разогнать. Как минимум обработать дубинками на будущее, чтобы не смели буянить в центре плотно населенного города.

— Нам лучше зайти обратно, — посоветовала Кара.

Я покосился на нее и с холодным прищуром посмотрел на толпу.

Классический цугцванг. Когда любые последующие ходы ведут к ухудшению положения.