Игры менталистов. Ловушка памяти

Боевик закинул меня на плечо. Я же только теперь смогла увидеть девушку: стройную, черноволосую. Веронику Моунс. Очень хотелось спросить, что ей нужно? Для чего всё это? Но я всё ещё не могла ни говорить, ни шевелиться.

Питер поставил меня на ноги только в полутёмном длинном помещении непонятного назначения. Тут были и столы, и лавки, а ещё под потолком висело несколько металлических крюков. Парень вздёрнул мои руки вверх, связал их верёвкой и намотал ту на крюк. Не успела опомниться, как он отошёл и потянул за прикреплённую к стене цепь, а я оказалась висящей в воздухе, подвешенной за руки. Запястья тут же прострелило болью, с губ сорвался вскрик… и только теперь стало ясно, что сковывающего заклинания больше нет.

‒ Питер! – крикнула я. – Питер, ты под воздействием! Она менталистка и сумела тебя подчинить! Ты сильный. Борись с этим!

Но парень просто ушёл, делая вид, что совсем меня не слышит.

‒ Вероника! – закричала я. – Вероника!

И что удивительно, она отреагировала. Вошла в это странное помещение, плотно прикрыла за собой металлическую дверь и прислонилась к ней спиной.

‒ Вероника, ‒ проговорила я, переведя дыхание. – Что происходит? Я ведь тебе ничего не сделала? Зачем всё это?

Но она не спешила отвечать. Просто смотрела на меня и загадочно улыбалась.

‒ Понимаю, первая, да ещё и несчастная любовь бывает настолько сильной, что затмевает разум, ‒ продолжила я. ‒ Но ты должна понимать, что всем этим портишь самой себе жизнь.

‒ Вот ты вроде взрослая, ‒ наконец, заговорила она. – Даже целый профессор. У тебя сын-подросток. Но я всё равно вижу перед собой наивную дуру.

‒ Давай обойдёмся без оскорблений. Тогда я не стану в свою очередь говорить, кого вижу перед собой, ‒ бросила я в ответ.

‒ О какой любви ты говоришь? – устало спросила девушка.

‒ О твоей к Эйтану Бестерли.

А девушка вдруг рассмеялась. Наигранно, зло. Она будто выдавливала из себя этот смех, хотя сама не испытывала ни капли веселья.

Оборвался он так же резко, как начался.

‒ В одном ты права, я испытываю к нему ни с чем не сравнимые по силе чувства, ‒ сказала девушка и, оттолкнувшись от двери, медленно направилась ко мне. – Такие безумные, что сжигают изнутри. Не дают жить. Толкают на глупости.

Подойдя ближе, она вдруг толкнула меня в бок, и я качнулась на крюке. Раздался противный скрежет цепи, и от этого звука по спине поползли мурашки.

‒ Но скоро я исполню свою мечту. Достигну своей главной цели. В этом моё предназначение, мой смысл.

Она снова толкнула меня, будто ей нравилось наблюдать, как я беспомощно раскачиваюсь на цепи.

‒ Как думаешь, насколько ты важна для него? – спросила Вероника.

‒ Тебя это не касается, ‒ ответила холодно.

‒ О, нет, поверь, касается, ещё как. Просто если мы сделали верную ставку, то совсем скоро он придёт сюда. И будет готов на что угодно, лишь бы спасти тебе жизнь. И заплатит ту цену, которую я назначу.

‒ Тебе нужны деньги? – выпалила удивлённо.

‒ Мне ‒ нет, ‒ серьёзно ответила она, снова меня толкнув. – Я хочу получить нечто куда большее.

А после развернулась и ушла.

Я не стала её останавливать. И хоть висеть было больно, руки затекли, а из-под верёвки на запястьях сочилась кровь, но мне требовалось время, чтобы обдумать ситуацию. Ведь из слов Вероники получалось, что она не испытывает к Эйтану нежных чувств. Но что тогда?

Самый вероятный вариант – ненависть. Только она так же сильна, как и любовь, и способна толкать человека на самые отвратительные поступки. А вот почему эта студентка так возненавидела Эйта, у меня даже предположений не нашлось. Но сейчас важно другое.

Мне совсем не хотелось проверять, как высоко Эйтан ценит мою жизнь, и на какие жертвы готов. Я не готова ни на какие. Потому мне срочно нужно отсюда выбираться. Сама с похитителями явно не справлюсь. Не в том положении нахожусь. Но при мне есть моя магия. Да, для боевого плетения необходимы руки и гораздо более мощный дар. А вот для иллюзий требуется куда меньшее. Но Ника менталистка, и вряд ли хорошо разбирается в иллюзиях.

Не знаю, сколько прошло времени. Для меня оно и вовсе будто остановилось. Раздумья хорошо отвлекали от боли. Я сосредоточенно размышляла, как лучше поступить, какую ситуацию разыграть. Перебрала в голове уйму разных вариантов. И в итоге пришла к одному, самому выигрышному.

Вот только для воплощения его в жизнь мне требовался Питер.

‒ Вероника! Эй! – закричала я, стараясь не шевелиться, чтобы ещё сильнее не травмировать руки.

Орать пришлось довольно долго. Но в итоге минут через десять девушка всё-таки явилась.

‒ Чего тебе? – спросила раздражённо.

‒ В туалет хочу, ‒ сказала, округлив глаза. – Уже не могу терпеть.

Та усмехнулась.

‒ А меня это должно волновать?

‒ Вероника, ну будь же ты человеком. Это же такая малость.

Она задумалась, но потом окликнула своего прислужника-марионетку.

‒ Питер, ‒ приказа она. ‒ Спусти её с крюка и проводи в уборную. Следи, глаз не спускай. Потом снова привяжи обратно.

Отдав приказ, она оставила нас одних.