Игры морока

– Так тебе Официалка и даст делать полную, – скривился Скрипач. – Странно, что они до сих пор не проявились. На их месте я бы уже заинтересовался нашими экзерсисами.

– Экзерсисов пока что не было, – возразил Ит. – Наша прогулка по городу не в счет.

– Ох… – Кир задумался. – Тот мужик в кафе… Парни, а вы не думали, что он может быть…

– Спокойно. – Ит улыбнулся. – Во-первых, мы не скрываемся. Во-вторых, официалам отлично известно, что мы прошли таможню. В-третьих, нас сейчас трогать побоятся, Окист все-таки часть конгломерата, с которым они не хотят конфликтовать, и мне кажется, что официалов нам бояться не нужно. И, в-четвертых, тот Дима из кафе слишком прям и недалек, чтобы быть агентом. Он тут же проболтался, что работал на Терре-ноль, в Дерне. Знай он, кто мы такие, он бы начал играть совсем иначе.

– А мне все равно не по себе. – Кир отвернулся. – Словно какая-то дрянь… В воздухе какая-то дрянь, предчувствие, что ли. Не понимаю.

– Учись свои пророчества хоть как-то читать, – попросил Скрипач. – А то ты словно бабка-гадалка. Чего-то кажется, а чего – непонятно.

– Я пробую. – Кир виновато посмотрел на него. – Но сам видишь, пока что не очень.

– В общем, примерно ясно, – подытожил Ри. – Теперь – конкретика. Ит, первый блок вопросов, пожалуйста…

* * *

В институте было действительно тягостно, с этим согласились все, и отправляться туда снова никому, конечно, не хотелось.

Во-первых, «дети», то есть студенты, при ближайшем знакомстве оказались существами более чем странными. Причем в плохом смысле. Вроде бы умненькие (не умные, а именно умненькие). Вроде бы чистенькие. Вроде бы доброжелательные. Правильные. Рациональные. На первый взгляд.

Вот только от них тошнило.

Потому что обе стороны жизни этих «детей» были представлены в университете в полном объеме.

Скрипач, первый раз отлучившийся в туалет, вернулся оттуда красный как рак и сказал, что, пожалуй, воздержится от посещения сего заведения до… до дома, по всей видимости. На резонный вопрос Ри «почему?» Скрипач покраснел еще больше и ответил, что перевидал он, конечно, многое и сам далеко не монах-постник, но вот такое он видит в первый раз жизни и, даст бог, в последний.

Ри пожал плечами и отправился на разведку. Вернулся он таким же красным, как Скрипач, но в ответ на все вопросы промолчал. Впрочем, все остальные вскоре сами ознакомились с «проблемой» – и тихо выпали в осадок.

В туалетах, во всех без исключения туалетах немаленького здания… делалась любовь. Причем кабинки с хиленькими задвижками доставались далеко не всем парочкам…

– Как кролики, – с отвращением сказал Скрипач. – Причем девки парней еще и торопят – быстрее, мол, на пару опоздаем! Господи, какая гадость…

Причины «гадости», однако, выяснились днем позже.

И причины эти были, увы, более чем серьезными.

Квартиры в Москве давали только семейным. Остальные – если молодые – или жили с родителями, или ютились в общежитиях, друг у друга на головах. Для того чтобы получить жилье, следовало прийти в ЗАГС и предъявить московские документы, свидетельство о совершеннолетии и девушку-невесту, причем на хорошем сроке беременности. Тогда предоставлялся первый кредит, квартира и давалось разрешение на вступление в брак.

И только так.

И никак иначе.

В результате студенты первых курсов, едва поступив, начинали первым делом «строить отношения», то есть спешно обзаводиться парой – кому охота жить в квартире родителей, где в детской (площадь которой варьировала от шести до девяти метров) своего пространства – местечко на двухэтажной кровати да угол подоконника? Быть взрослым куда как лучше, особенно в первые годы, когда свои дети еще маленькие.

Почти все квартиры в городе (как потом выяснилось, не только в этом) были устроены по одному и тому же принципу. «Взрослая» комната, совмещенная с кухней и душевой, площадью побольше, и «детская», площадью поменьше, – в нее обычно ставили двухъярусные пластиковые кровати и «развивающие комплексы». Никаких излишеств, даже домашней еды – в маркетах, коих тут было бесчисленное множество, продавались только полуфабрикаты для разогрева. Еще можно было поесть в кафе, но это могли себе позволить далеко не все – дорого.

Те же пирожки с компотом, которые Ит и Скрипач ели во время первой прогулки, оказались… мало кому доступным лакомством.

Еще одним днем позже Скрипач набрел на магазин с едой и вернулся оттуда, неся объемистую бумажную сумку, в которой лежали «пищевые коробки». Еда, против ожидания, оказалась вполне сносной, но инструкция на коробке снова повергла в шок.

«После употребления пищи контейнер следует ополоснуть теплой водой, сложить по направляющим линиям, упаковать и сдать на переработку. Несъеденную пищу не хранить! Вы можете смыть остатки в канализацию, затем ополоснуть контейнер, сложить по направляющим и сдать на переработку».

– С одной стороны, это даже рационально. – Фэб с интересом разглядывал коробку. – С другой – пространства для маневра не остается вовсе. Рыжий, купить можно… вот только это?