Игры мудрецов

— Дэлия, — шепчет генерал совсем близко от меня. Не открываю глаз, чтобы не уронить слезу. Чувствую, как берет за руку и садится рядом, а меня колотит. Так сильно, что стучат зубы и плечи трясутся. До истерики один вдох, вырываю ладонь из пальцев Наилия и прижимаю к груди. Тоже не хотела, чтобы видел такой. Прятала кошмары, молчала про духов. Так боялась, что оттолкнет, откажется, а сама?

— Говорила… тебе, что… нужен… любым, — слова рассыпаются на звуки и тонут в клацанье зубов, — и… сейчас… повторю.

Мои барьеры тоже падают, рушатся плотиной под напором вышедшей из берегов реки. Соль пропитывает маску, обжигая кожу, пружиной распрямляюсь, выдергивая тело вверх. Бездумно, бессмысленно, один сплошной порыв и взрыв во мне. Бездна обнимает чернотой, падаю, не чувствуя опоры под ногами. Не выдержать этого никогда, но сознание возвращается. Горько пахнет плющ, прижимаясь сорванной листвой к щеке, саднят содранные о решетку беседки ладони, меня, обмякшую и безвольную, качает на коленях Наилий.

— Нельзя меня прощать, — говорит генерал в пустоту, — тебя хрупкую, чистую, родную, как куклу подмять под себя. Не прикоснусь больше, близко не подойду, только не уходи. Я не смогу без тебя.

— Не уйду, — повторяю бесцветным эхом, — останусь, но сейчас отпусти.

Наилий разжимает объятия, и я пересаживаюсь на скамейку. Лицо горит, маска где-то под ногами, а заколки выбились из прически и больно впиваются в затылок. От слабости оседаю на решетку беседки.

— Я знаю, что можно сделать силиконовую маску, пластическую операцию, переделать меня так, что никто не узнает, но пока я хочу остаться мужчиной.

Решение крепнет с каждым словом, завязывая в узел все причины и обстоятельства. Только с женщиной можно обращаться, как с куклой. Прятать в доме, наряжать в платья и укладывать в постель, когда захочется. В форме виликуса моя цепь становится длиннее. Дальше не сбежать, ближе не подойти. Я никогда не узнаю своего мужчину, живя в доме у Аттии. Издалека это тоже будет не просто, но так я смогу начать заново.

— У тебя учения скоро, командировка на совет к эриданам, — продолжаю рассказывать, — ты улетишь, а я буду ждать тебя не в платье, а в рабочем комбинезоне. Ждать и думать.

— Хорошо, — соглашается Наилий, — если ты так хочешь, не будем пока ничего менять, но зачем виликусом? У меня, кроме особняка, две резиденции — выбирай любую. Маску не придется носить, уборкой заниматься, ходить в общий умывальник с рядовыми.

Теперь он нервно вздрагивает и сжимает руки в кулаки. Давно должен был сказать, что идея остаться мужчиной бредовая, но молчит. Обещал не прикасаться и не сможет — не будет соблазна.

— Нет, — качаю головой, — резиденции далеко. Там пусто, тихо и мертво. А здесь ты, хоть и спрятанный за обращением Ваше Превосходство.

Хорошо помню взорвавшуюся горную резиденцию. С ума бы там сошла одна точно. А здесь мудрецы и анкета. Будущая тройка, наконец, и Великая Идея. Мотылька больше нет, но есть рядовой Тиберий, который сдаст любой тест и подтвердит, что он мудрец. Лично я перед Поэтессой, Эмпатом и Избирателем показаться не смогу, но живой Тиберий — не мертвая Дэлия. Он сможет звонить, вести переписку и выдавать тезисы теорий. А большего мудрецу и не нужно.

— Время не лечит, — говорю, глядя на генерала, — но дает шанс. — Хорошо, — повторяет Наилий и достает из кармана гаджет, похожий на мыльницу, — я тоже буду думать, пока ты носишь комбинезон. Планшет рядовому не положен, но про бипер в Инструкции не слова. — Генерал осторожно кладет мне на колени устройство с экраном и рядом тонких кнопок, едва помещающихся под ним на узкой полоске корпуса. — Устаревшая технология, передающая текстовые сообщения по каналам радиосвязи. Здесь и приемник, и передатчик. Захочешь меня увидеть — просто напиши сообщение и отправь. Я придумаю, где встретиться. Последние слова он произносит уже совсем тихо. Я прячу бипер в карман и благодарю. Наилий сдержанно кивает в ответ.

— Не трогай плющ, считай, что я отменил наряд. Мне нужно идти.

Тянется, чтобы взять за руку, но в последний момент останавливается. Уходит, не оборачиваясь, оставив меня думать, что я только что натворила.

Глава 11. Земляника

Думать не получается. Любая мысль кажется бредовой и неправильной. Словно я собираю мозаику из фрагментов, не зная, что должно получиться в итоге. Я хочу остаться с Наилием, но только с ним. Без демонов.

«Может быть, генерал одержим духами?», — спрашиваю Инсума и в ответ слышу тишину.

«Врать он не хочет, а сказать правду не может», — Юрао вступается за свергнутого императора.

То ругаются, то прикрывают друг друга. Те еще советники и помощники.

«Ты сама должна решить», — подает голос Инсум.

Оставили меня одну. Подвели к краю пропасти и говорят, что сама должна решить: прыгать или нет.

«Не драматизируй, — ворчит Инсум, — взяла время на раздумья, так не трать его на жалость к себе».

«Хорошо не буду».