Игры мудрецов

Медик теряет сознание, грузно повалившись на меня. Придавливает так, что не вдохнуть. Всю энергию Лех выпил, но мужчина сильный и здоровый, должен прийти в себя быстро. Скрипнув зубами, сталкиваю Публия на пол. От удара головой медик морщится и открывает глаза.

«Тише, госпожа, — предупреждает Лех, — пусть вообразит самое страшное. Эффект должен закрепиться».

Дергаю плечом, раздражаясь, что темный дух до сих пор здесь и проигнорировал мой приказ убраться. Позже выясним отношения, сейчас главное — привязка. Хочу посмотреть, ради чего все было и не могу. Колотит от ярости и зубы стучат. Картинка клубка цветных нитей вокруг Публия смазывается и расплывается. Военврач тихо стонет и рывком садится на полу. Зря. Бледнеет и качается, чуть не падая, а я поражаюсь, с каким цинизмом слежу за реакцией. Слабый, еле живой, раздавленный ужасом и чувством вины, а я готова схватить скальпель и кромсать его, чтобы кровь пропитывала рубашку, и раны саднили болью.

— Тьер, кхантор…бэй, — стонет Публий и договаривает ругательство шепотом. За пологом хозблока отчетливо слышится топот санитаров.

— Капитан Назо!

— Не входить! — рявкает он так, что у меня в ушах звенит. — Свободны!

Черную пелену из глаз пытается стереть тыльной стороной ладони, а я замечаю, как дрожат пальцы хирурга. За пологом санитары топчутся и тихо переговариваются.

— Я сказал свободны!

Второй окрик действует лучше, возня стихает. Публий трет лицо и шумно дышит, будто не замечая меня. Колотит нас крупной дрожью одинаково сильно. Все верно, привязка обоюдная, если давить страхом, то с двух сторон. Вот только я знала заранее, что будет, и почти не испугалась, зато сейчас задыхаюсь от ненависти. Лех отработал идеально, вызвав острую реакцию настолько быстро, что впору проникнуться уважением, но дух не дождется.

— Дэлия, — тихо зовет Публий, забыв про легенду и маскировку, — ты как?

Глаз на меня не поднимает и нервно сцепляет пальцы в замок. Запахиваю на груди рубашку в пятнах крови и молчу. Больно, противно, но выдержу, не расклеюсь.

— Я должен… посмотреть раны.

— Нет, — зло возражаю я, — не подходи, не трогай.

Медик вздрагивает, как от пощечины, и закрывает рот рукой. Я жалею, что единственный на планете телепат спит в медицинской капсуле. Все бы сейчас отдала, чтобы забраться в голову к Публию.

— Я должен, — настаивает он, возвращая в голос уверенность, — зашить и обработать.

Цепляется сознанием за привычное и вытягивает себя из хаоса. Упрямо и зло. Кажется, еще немного и начнет давить харизмой правителя, но я не чувствую фантомных запахов. Только химический дух стирального порошка и свежесть чистого постельного. Не дорос пока до двойки. Защищается капитан, не в силах осознать произошедшее.

— Обработаешь, — говорю ему, — подожди пока, не трогай, я привязку не вижу.

Публий снова дергается и свирепо смотрит на меня. Хочет что-то сказать, заметно, как мысль крутится и ускользает, но плечи опускаются вниз и вспышка гаснет.

— Ты все помнишь? — подталкиваю к разговору.

— Да и это странно, — военврач начинает медленно рассуждать вслух, — при срывах в состоянии аффекта сознание выключается, а я помню, что делал и говорил. Ин дэв ма тоссант, я резал скальпелем так, чтобы не задеть крупных сосудов! Я пил кровь! Тьер!

Остатки спокойствия медика сдувает ураганом. Публий вскакивает и мечется по хозблоку. Пять шагов по проходу от полога до стены и обратно. Кажется, что сейчас завоет или вцепится в волосы, но он резко останавливается, заметив в углу скальпель с алыми разводами крови на лезвии. Так смотрят на ядовитую змею, готовую броситься, с такой брезгливостью отступают от выпотрошенного трупа животного. Меня снова тошнит, стоит представить вонь сырого мяса, загнивающего на воздухе, и услышать назойливое жужжание мух, слетевшихся на мертвечину. Больше не вынесу. Сдаюсь.

— Публий, это был не ты.

«Не стоит, госпожа».

— Я подселила в тебя духа, как в Друза, когда сбежала из четвертого сектора, — трясет еще сильнее, слова с трудом выталкиваю. Плевать, что капитан успокоится и эффект испарится. Хирург не должен так смотреть на свой инструмент. Скольких может спасти и не спасет, если больше никогда не возьмет в руки скальпель. Я не имею права отнимать их жизни. — Дух сделал все, чтобы снять привязку, ты ни в чем не виноват.

Лех молчит, недовольно ворочаясь спазмом в нервном сплетении. Мысленно шлю его обратно в бездну, из которой вылез, и слежу за капитаном.

— Дэлия, — выдыхает он и садится на пол, облокачиваясь на тюки, — так это правда про Друза и подселение?

В дымчатых глазах столько надежды, что я слабо улыбаюсь. Не поверил мне, но все равно защищал от Наилия. С мудрецом живет, а до сих пор думает, что мир ограничен законами видимой части Вселенной. И ведь не назовешь глупым или наивным. Защитная реакция, не более того.

— Правда.

— Чтоб я еще раз попросил тебя что-то сделать, — ворчит капитан, а я улыбаюсь шире. — Тьер, как ты живешь с этим? Как Наилий…он знает?

Машинально киваю, вспоминая хладнокровную реакцию любимого мужчины на мои странности и будущую армию духов.

— Это же…