Игры на чужом поле (СИ)

Понимая, что оправдываться бесполезно, курьер предложил мне позвонить его руководству. Выслушав из трубки сотни извинений, я махнула рукой: новый торт все равно не успеют доставить в течение получаса. К тому же Дашке замок понравился, и я решила отложить четвертование кондитера на некоторое время. Самое обидное, что все вокруг меня выглядели довольными жизнью: дети радостно аплодировали фокуснику, их родители, стоя в сторонке, с энтузиазмом что-то обсуждали, Вадим и Костя, разложив ноутбуки на лавочке в беседке, пустились в привычные разговоры о прибылях, и даже Тина, молчаливо курившая в стороне от всего этого действа, казалась неприлично счастливой. В тот момент одна я мечтала о скорейшем окончании праздника. Тупая боль, сжимавшая мое сердце, мешала дышать, и мне хотелось плакать. Продержавшись до самого вечера, я ходила по саду, довольно улыбаясь, а когда гости и обслуживающий персонал, наконец, разъехались, я закрылась на кухне и дала волю слезам. Дашка давно ушла к себе в спальню, а Вадим с Костей продолжали решать финансовые вопросы в кабинете, и я не боялась, что меня кто-то увидит в таком состоянии.

– Прекрати ты уже эту сырость.

В тот момент мне показалось, что голос Тины прозвучал в моей голове. Я перестала всхлипывать и испуганно взглянула на дверь, но обнаружила, что она все еще заперта. Новый смешок за моей спиной стал разгадкой головоломки: из сада в открытое окно кухни заглядывала Тина.

– Ненадолго тебя хватило, - с издевкой продолжала она.

– Ничего ты не понимаешь, - буркнула я, наблюдая, как Тина подпрыгивает, упираясь ладонями в подоконник, а потом перебрасывает через него ногу.

Оседлав раму, она взяла коробку с салфетками, оказавшуюся прямо перед ней, а потом развернулась и перебросила через подоконник вторую ногу. Ступив на линолеум кухни, Тина подошла ко мне и принялась вытирать мои щеки салфеткой.

– ПМС – страшная вещь.

– Прекрати, - я оттолкнула ее ладонь. – Если тебе так хочется язвить и работать на публику, найди другую аудиторию.

Кристина меня даже не слушала.

– Рит, что на тебя нашло? Ты же сильная женщина.

Простой вопрос, впервые заданный серьезным тоном, снова вызвал у меня ручьи слез.

– Я не такая! – рыдала я. – Никакая я не сильная… Господи, как же мне все это надоело! Вечно строить из себя довольную жену, улыбаться гостям… Делать вид, что у меня все хорошо, что я счастлива… Надоело!

– Тогда пошли всех к черту.

И снова в ее голосе не было иронии. Неужели сейчас Тина стала воспринимать меня всерьез?

– Это ты можешь все, - обреченно выдохнула я. – Подойти первой. Сделать то, что тебе хочется. Я не такая.

Она усмехнулась, и от ее улыбки знакомый холодок пробежал по моей спине. Я понимала одно: если я сейчас замолчу, пауза, повисшая в воздухе, приведет этот вечер к тому же окончанию, что и месяц назад в ночном клубе. Я сбивчиво тараторила что-то, не вникая в смысл сказанного, а Тина улыбалась все шире.

– Ш-ш-ш, слишком много слов.

Я осеклась, зная, что сейчас произойдет, и что мне никуда от этого не деться, и я чувствовала, что допускаю это уже не из чистого любопытства. Мы обе хотели этого, так почему бы это не получить? Я оказалась прижатой к стенке, а еще через мгновение ее губы накрыли мои, я ее язык ворвался в мой рот. Я уже говорила, что не почувствовала особой разницы между губами мужчины и женщины? Я соврала. Это как небо и земля. Это нельзя объяснить. Это нужно попробовать самой, чтобы понять. В голове моей стоял гул, и окружавшая действительность уплывала, оставляя лишь четкие вспышки, о которых я не забуду никогда: ее жадные губы на моих губах, ее ладони на моей груди, ее колено, вклинивающееся между моими бедрами… Я не знаю, чем бы все закончилось, не прозвучи тихий стук в дверь.

– Ма-а-ам, - плаксиво протянула Дашка. – Я не могу заснуть.

Отскочив от Кристины, как ошпаренная, трясущимися руками я принялась поправлять платье, размышляя, что могла слышать моя дочь и какие выводы сделать.

– Котенок, тебе приснился плохой сон? – проворковала я, с третьей попытки справившись с замком и распахнув дверь.

Дашка, от усталости натянувшая новую розовую пижаму с Белоснежкой задом наперед, зевнула и отрицательно покачала головой:

– Просто папа по телефону громко разговаривает…

Бросив на Тину жалобный взгляд, я повела Дашку в спальню, не забыв по дороге заглянуть в кабинет к Вадиму и высказать все, что думаю о его переговорах. Дочь задремала быстро – сказалась дневная усталость, а я вернулась на кухню. Все мои оправдания, которые я придумала за время отсутствия и собралась преподнести Кристине, не понадобились: возмутительница моего спокойствия сидела на коленях Кости и что-то шептала ему на ухо. Нет, я никогда не научусь понимать эту женщину.

– Рит, прости, мы засиделись, - принялся извиняться Костя, стоило мне появиться на пороге кухни.

– Ничего страшного, - ледяным тоном заверила его я, не сводя глаз с Тины, которая не спешила подниматься с его колен.

Если бы еще месяц назад мне кто-нибудь сказал, что я буду ревновать женщину, я бы рассмеялась ему в лицо.