Игры на интерес

Орехов замечает ее не сразу, а заметив, смущается.

– Не пора ли нам? – напоминает Сережа.

– Здравствуй, Борис, что тут происходит?

– Ленка, уговори его отвезти нас в лес, – капризничает Раиса.

Очень много крику. Лена рассеянно улыбается, наверное, не может понять, о чем спор. Загорелая, аккуратно причесанная, в легоньком ситцевом платье – она кажется Орехову случайной в этой шумной компании.

– Так мы едем? – уже с издевкой спрашивает Сережа.

– Конечно, через пять минут.

– Если не хочешь катать нас, тогда пусть поэт читает стихи. Нет, правда, что-нибудь лирическое.

Орехов видит, что Леночка с удивлением и интересом поглядывает на его приятеля. И Сережу она явно заинтересовала. Еще бы… Орехов подходит к Лене и берет ее за локоть.

– Нам действительно пора уезжать. Я тебе позвоню.

– Неужели так срочно?

– Старые обещания, и некрасиво получится, если подведу людей.

7

Орехов обгоняет одну машину, другую. Они опаздывают. Конечно, энергетик никуда не денется, он заинтересован больше их, но все равно надо спешить.

– Твои пацаны знают, куда мы поехали?

– Нет, а что?

– Незачем баловать младенцев.

– Слушай, Сережа, почему вы их не любите?

– Кто это «вы»?

– Ты, Демидов и прочие.

– Глупости, почему я должен любить их или не любить? Им безразлично, как я к ним отношусь, а мне они неинтересны. Так что разговоры о любви беспочвенны. Я просто старше их на восемь лет и несколько иначе смотрю на жизнь.

Орехову смешно.

– Я старше на пятнадцать и считаю, что взгляды на жизнь у всех одинаковые – и у них, и у меня, да и у тебя, если присмотреться.

Последние слова Орехов говорит для затравки и ждет, в какую сторону понесет подвыпившего компаньона.

– Глупости, у каждого поколения своя судьба. Мы – последние романтики в этом веке. Нас зачали хмельные солдаты-победители и женщины, стосковавшиеся по любви.

– Общие слова.

– Самые конкретные. Романтизм нам достался по наследству, но не от родителей, а от времени, которое нас родило. Хмельное и радостное время между войной и воспоминанием о ней. Когда первый страх остался позади, а о втором не хотелось думать, все отодвигалось на завтра, всё – кроме нас.

– Слишком расплывчато, но допустим, ты прав, тогда в чем выражается ваша романтика, чем она отличается от нашей? Тот же Вадим, он что, никогда не калымит?

– Боренька, ты же отлично понимаешь, о чем я говорю. Зачем передергивать карты? К Вадиму приходят и упрашивают: «Сделай, пожалуйста, потому что никто, кроме тебя, этого не сделает». А твои фендрики еще не успели ничему научиться, а уже носятся, как наскипидаренные, в поисках глупого заказчика, которого можно ободрать и при возможности ничего не сделать.

Орехов не знает, что означает слово «фендрики», но ему не нравится тон Сережи. Вполне возможно, что и его самого причисляют к этим фендрикам. Он пробует увести разговор в сторону.

– А как тебе невеста?

Но Сережа завелся и вопроса не слышит или делает вид, что не слышит.

– Ты помнишь наших стариков? Мне кажется, зря их разогнали. Вместе с ними из наладки ушел дух гусарской романтики, и я считаю, что это деградация. Они были одновременно и распутны, и целомудренны. В них умудрялись уживаться эти крайности. Но самое главное – эти забулдыги в первую голову ставили профессиональную честь. Они не позволяли себе работать под диктовку, они диктовали сами…

– Ну, конечно, работать они умели, – спешит согласиться Орехов, он уже не рад, что подзуживал Сережу. Человек помешался на своих теориях. Поколения какие-то?! Ерунда все это. Водки надо меньше пить и философствовать меньше. Сами не знают, чего хотят, вот и напустили дыму вокруг себя. А какая польза? Сами в нем и задыхаются. Смысл жизни ищут, а чего его искать – когда он на поверхности. Хочешь начальником быть – делай карьеру, хочешь красиво жить – делай деньги, а если такой умный – делай кандидатскую диссертацию. Надо что-то делать, а не дым пускать. А то – «поколение», «поколение». Нет никаких поколений, а есть молодость и старость – унылое время, когда ничего не остается, кроме издерганной жены, телевизора и болезней. И весь смысл в том, чтобы такие дни наступили как можно позже.

– Все-таки как тебе невеста?

– Да так же, как и жених. А рассуждать о чистой любви тебя заставила та девушка, что пришла последней?

– Понравилась?

– Ничего, миленькое создание.

– Достойна чистой любви?

– Опять ты. Бессмысленное понятие рождает бессмысленное словосочетание. Если уточняют насчет чистоты – значит, подразумевают существование грязной любви. Как тебе нравится: «Я хочу грязной любви»?

– Не в словах дело.

Но Орехов доволен. Леночка произвела впечатление. А все эти рассуждения – обыкновенная игра слов, маскирующая обыкновенную зависть к более удачливым и более энергичным. Бывает чистая любовь или не бывает – об этом ли гадать сорокалетнему мужику. Главное, что на душе становится приятнее от произнесенного вслух имени: Леночка, Аленка, Елочка – прекрасно звучит.

8