Игры на свежем воздухе застоя

— Понимаете, ребята, ну, никак. Никак не поймаю интонацию. Это же не текст. Поверите, похудела за месяц репетиций — юбка спадает.

Мы с интересом посмотрели на юбку.

Подошел Володя Некляев, белорусский поэт, лауреат премии Ленинского комсомола. Только что он репетировал собственные стихи — четыре строчки, с которыми его и привезли из Минска: «Плыви, страна, эпохи ледокол! Звени в цехах! Шуми в полях без края!..»

— Знатные стихи, — похвалили мы Некляева, тот вздохнул и полез в сумку: «Ребята, но я же не только ЭТО пишу. У меня же есть и вполне приличные стихи. Ну, посмотрите…»

А Махонин отстрелялся и сел в прежнюю безнадежную позу. Черный же призвал ко вниманию и обратился ко всем сразу:

— Товарищи, главное, чтобы все было отрепетировано. Вы посмотрите, как вырос уровень съезда, как держатся делегаты на трибуне. А почему? Потому что каждый с этой же трибуны при пустом зале, естественно… Вы только представьте…

Мы представили и содрогнулись.

И Черный стал работать с детьми.

Детей было двое. Дочь делегата съезда Турсуной Ахуновой, дважды Героя Соцтруда, и сын делегата съезда Героя Соцтруда сталевара Федора Шишлова. Первая должна была прочесть стихи (мы толкнули Некляева: «Твои?» — тот выругался): «Буду хорошо учиться, скоро вырасту большой, стану лучшей ученицей в школе мамы Турсуной!» Со вторым было сложнее. По сценарию ему предстояло заявить: «Мы, Шишловы, люди рабочие!» Но парень, как выяснилось, букву «Ш» не выговаривал и при этом усмехался.

Черный измаялся с ним. А Баряев сказал: «На эту б глаза не смотрели!..»

— На кого? — не поняли мы.

— На эту, — мрачно повторил Павел. — С ней секретаря обкома комсомола прислали, девчонку, и эта ее уже совсем заездила. Вот сегодня выходим из метро, и слышу, эта, соплячка десятилетняя, своей сопровождающей шипит: «Все маме Турсуной расскажу!..» И секретарь — в обморок. До сих пар валидол глотает…

Мы с уважением посмотрели на Халилу.

От Баряева нас оттянул строгий молодой человек с комсомольским значком, сверился со списком: «Так, товарищи. Этого парня, пэтэушника, в отчете не упоминать. Случайный человек». — «То есть?» — «Основной переволновался, голос у него пропал. Пришлось этого вводить. А он случайный человек». — «Но откуда же он, случайный?» — «С Украины. Надо было Украину прикрыть, его и подбросили. Но человек случайный».

Ну что ж. Случайный, так случайный. Значит, надо.

И мы вернулись в редакцию и написали отчет.

Заголовок взяли у Светлова: «Сколько молодости у страны!» «…Как великая эстафета от отцов к детям переходила высокая ответственность за судьбу своей страны, за ее будущее. Все завтрашние победы и достижения вырастают из сегодняшнего напряженного труда, сегодняшних побед и достижений — старая истина, проверенная всем опытом человечества, но она всегда требовала и требует ежедневных новых и новых доказательств. Какой же символ нашего времени оставят потомкам молодые 80‑х годов двадцатого века? Какие слова напишут на его визитной карточке те, о ком Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев сказал с трибуны партийного съезда: «Молодые люди, которым сегодня 18 — 25 лет, завтра образуют костяк нашего общества». Давайте же задумаемся над этим коротким словом завтра, таким близким, таким обязывающим…»

«Плыви, страна, эпохи ледокол!..»

Где она теперь, Вика?..

Когда эту заметку опубликовал «Огонек», мой коллега, редактор отдела фельетонов «Известий» Юрий Макаров сказал: «А ты знаешь, ведь моя дочь в этом самом приветствии участвовала». — «Не Вика?» — осторожно спросил я. — «Нет. Она вручаала букет Пельше. Так вот, приходит со съезда и говорит: вручила Пельше, Арвиду Яновичу. Я, конечно, не верю: «Да откуда тебе знать, что именно Пельше,» И газету ей с портретами — ну — ка, ищи. И знаешь, сразу показывает — вот он. Я только руками развел (девчонке десять лет как — никак, и такие глубокие знания). А она мне: «Все очень просто, мы же на макетах репетировали…»

И чтобы уж окончательно закрыть тему, несколько слов скажу и о ХXVII съезде, который был, судя по всему, не только историческим, но и последним, подвергшимся комсомольскому приветствию.

Я уже в 1986 гаду в молодежной газете не работал и потому не знаю, как там на этот раз репетировали, но результат репетиций знаю.

«Комсомолка» написала об этом: Знамя Ленинского комсомола несет старшина запаса Б., кавалер орденов Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды. Ему было бы легче под душманскими пулями, утверждали мои коллеги, нежели сейчас, под требовательными взглядами делегатов партийного форума. Но знамя комсомола в надежных руках, и глубоко символично…

И знаете, очень скоро выяснилось, что с символичностью газета угадала как никогда. В Главпуре со злорадством отметили, что набор орденов молодого афганского героя уж совсем невообразимый (в деле награждения заслуживших есть, оказывается, свои тонкости, и получить те ордена, о которых написали журналисты, военнослужащий срочной службы никак не может). На всякий случай проверили…

И оказалось…