Игры на свежем воздухе

- Порученцы - это люди, которые выполняют очень разные задания. Иногда от них зависят судьбы не просто людей, а дворян и даже королей, поэтому и спрос с них очень строгий. За подделку магического знака, которая обычному солдату могла сойти с рук, порученца ждет высшая мера наказания. И твой Рандир это знал… Но просто казнить его король не мог. Этого бы не понял гетьман и не поддержали бы солдаты - казнь накануне битвы отрицательно сказывается на духе армии.

- И вы…?

- Не совсем… Порученец был единственным, который смог бы это выполнить. Даже если бы не эта провинность у короля не было другой кандидатуры. Король должен был, по всем законам, заковать Рандира в кандалы или казнить сразу, но он оказал ему последнюю честь - доверив Поручение. Понимаешь? Доверить Поручение тому, кто сделал фальшивый Знак - это рискованно. Но король очень ценил Рандира и позволил ему погибнуть с честью, выполнив до конца свой долг. Рандир знал, на что идет.

Он замолчал. Некоторое время я ждала продолжения, но его не было. Это было все, что хотел сказать мне Тишин. Не густо. Король все продумал: соблюдение закона, использование бракованного порученца, его смерть, вовремя развязавшую магию Тауэра - как все чисто сыграно. Как по нотам. Только вот сам инструмент…

- Тишин, ответь мне на один вопрос.

- Слушаю.

- Почему ты сказал: «твой Рандир»? Ты знал, что мы любим друг друга?

- Узнал… Перед тем как уйти к ур-хаям Рандир попросил короля присмотреть за тобой. Я понял, что вас связывает нечто больше, чем просто знакомство. Прости, что не знал раньше. Тогда, в замке, ты была не против моих ухаживаний.

- То было давно, Тишин. С того времени много чего произошло. Извини, что не сказала сразу.

Тишин кивнул. Но как-то напряженно, будто ожидая что-то еще. Не дождался.

Уже на пороге, когда я откинула полог, он вдруг окликнул:

- Ника! Мое предложение… если ты захочешь…

- Нет! - перебила я, не оборачиваясь и не глядя больше на короля - Не захочу.

Он еще дышал. Это было страшно. Обрубок без рук, без ног, изрезанный и сожженный, еще дышал. Когда по всем законам и по уверениям магов-медиков он давно уже должен был умереть.

Рандир скосил на меня сине-багровый заплывший глаз и попытался что-то сказать. Чтобы подойти к этому обезображенному полутрупу, надо было заставить себя не плакать. Я закусила до боли губу и встала на колени возле топчана. Сквозь слезы черты лица Рандира расплывались, смазывались.

- Не… плачь…

Я киваю головой и пытаюсь вытереть слезы.

- Не буду, - напрасное обещание. Мы оба это знаем, но все равно смотрим друг на друга и верим.

- Ты уже все знаешь?

- Да.

Врать тоже не надо. Мертвым не врут. И полумертвым тоже. Врут, когда хотят жить.

Он жадно смотрит на меня, перебегая взглядом с глаз на лицо, на руки, на тело и опять в глаза.

- Прости… не выполнил… обещание…

И что на такое ответить? Сказать: «Ерунда, еще выполнишь!» и соврать…

- Я выполню - я буду любить тебя всегда.

- Не надо… отпусти.

О чем это он?

- Я…тебя… не… люблю.

Врешь! Почему же из глаза к виску убегает одинокая капелька.

- Нет. Я тебя спасу! Я тебя люблю! Понял?!

- Нет… отпусти.

Рандир закрывает глаз и пытается отвернуть голову. Разговор закончен?

- Ран! Ран!

Я хочу его обнять, прижать к себе и больше никогда не отпускать. Никуда.

Меня силой выводят из шатра и держат до тех пор, пока я перестаю биться в их руках.

Спотыкаясь, иду сквозь строй госпитальных шатров. Как сквозь строй шпицрутенов. Каждый их взгляд вопрошал - мы тоже солдаты, мы тоже умираем, почему ты жалеешь только его?! Израненные, колотые, резаные, рубленые - они были еще живы, чьи-то мужья, братья, возлюбленные. Они такие же солдаты, как и Рандир. Каждый из них знал, на что шел и сражался за то, во что верил. Рандир тоже верил… верил в меня. В то, что я пойму и не буду жалеть его. Я понимаю, Ран, только больно, как же больно!

Меня догнал Улетов. Пошел рядом.

- Ника, пойми - это война.

Кивнула - понимаю.

- А на войне мужчины гибнут.

Кивок.

- Рандир - герой. Без него ур-хаи пошли бы другой дорогой, и мы бы опять целовали им хвост. Не плачь, Ника, успокойся…

Да как они меня достали со своим: «Успокойся»! Будто я кисейная барышня! А что - нет?! Две истерики подряд с кучей соплей и слез - чем не баба!

- Вячеслав Иванович, извините - сорвалась. Я ведь его люблю…

- Знаю, доча… И он тебя тоже. Я видел по нему еще в замке. И здесь… он только про тебя и думал.

- Вячеслав Иванович, вы видели?

Мужчина смутился, попытался отвести взгляд, но я схватила его за руку и сжала, вынуждая смотреть мне в глаза.

- Видел, сдалека… Ну, вот опять плачешь!

- Они сами текут… ну их! Я в порядке. Расскажите!

- Ну, нет! Хватит того, что ты его увидела.

- Вячеслав Иванович, я прошу. Пожалуйста. Вы же знаете меня, я умею держать себя в руках… истерик не будет.