Игры небожителей

— Вот для того, чтобы не помереть, мне и нужно, чтобы ты эту вещь надежно спрятал. Понял меня?

— Да.

— Как только въедем в город, я высажу тебя на заправке. Доберешься оттуда на такси. Или автостопом. Лучше так… Найдешь банк, снимешь ячейку, спрячешь в ней флешку. Потом поедешь на адрес. — Юра продиктовал ему. — Запомнил? Повтори!

Сашка послушно повторил адрес. Дважды повторил по требованию.

— А что это за квартира?

— Эту хату сняла та полоумная девчонка, которую вы пасли. Она оплачена на два месяца. Я наводил справки. Вот ключи, — на колени Саше упали два ключа на хлипком колечке. — Тебя там никто не станет искать. Никто и никогда. До конца срока еще есть время. Отсидишься. А я пока попробую все решить. Если не выйдет, уедем вместе.

— А если нет? Если… — он судорожно глотнул, но язык прилип к сухому нёбу. — Если вдруг…

Дальше слова не шли. Он не мог их выговорить.

— Если вдруг я не выйду на связь, не приеду, не пытайся меня искать, попадешься сразу. Бери флешку и на телевидение. В полицию и прокуратуру не суйся. У него везде свои люди. А телевидение слопает все. — Юра подумал и со злой ухмылкой добавил: — В том числе и его.

Глава 23

Виталий отпер дверь своей квартиры, переступил порог и, не включая света, дверь закрыл. Она захлопнулась с мягким щелчком. Он стащил с ног туфли, в сотый раз похлопал себя по заднему карману штанов, где спрятал копию записи с камеры наблюдения.

Он еще не видел, что на ней. Осторожно крался в темноте по коридору в сторону кухни. Оттуда вкусно пахло, а он был страшно голоден. Вот доберется, закроет за собой дверь и тогда включит свет. Если он это сделает раньше, то непременно разбудит Ирину. И получит по всем правилам. Потому что он страшно долго отсутствовал. С выключенным телефоном!

Да, да, он не разрядился. Князев его намеренно выключил. На телефон вдруг, словно взбесившись, стали приходить какие-то нелепые рекламные сообщения. Звонил дважды Новиков, спрашивая, что на работе. Виталий ему врал, что все тихо и спокойно, хотя не мог этого знать наверняка. Потому что тоже покинул свое рабочее место. Почти сразу после Новикова. Ирина несколько раз звонила, три или четыре раза, задавая ненужные, бестолковые вопросы о том, что он хотел бы на ужин.

Когда она спросила об этом в очередной раз, Князев не выдержал, крикнул в трубку:

— Еду! Я хочу просто еду, Ирина!

И после этого телефон он выключил. Он тайно мучился угрызениями совести под насмешливым взглядом крепыша в спортивном костюме, который вызвался ему помочь отыскать записи с камер трехмесячной давности. Но телефон так и не включил. Сначала дело.

А оно было не таким легким, каким могло показаться на первый взгляд. Все файлы в компьютере были разбросаны в беспорядке. Никакой системы. Никто их корректно не сохранял, просто сбрасывали в корзину и все.

И пришлось рыться в них, просматривая и январь с февралем, и апрель с маем. От путаницы дат, часов и минут у Князева разболелась голова и в глазах зарябило. Поэтому, когда они нашли нужный им день, включая вечер и ночь, он не стал смотреть.

— Перекинь мне копию, пожалуйста, — протянул он крепышу флешку. — Не хочу тебя больше задерживать.

Тот обрадовался, сделал ему копию и выпроводил из дверей отеля с явным облегчением.

Князев вошел в свою кухню. Плотно закрыл дверь. Щелкнул выключателем, обернулся и еле сдержался, чтобы не заорать в полный голос:

— Ирина! Что ты здесь делаешь?!

Ирка сидела в ночной рубашке в любимом углу за столом. Поджав под себя ноги, она держала в руках половник.

— Жду тебя, дорогой, — проговорила она с шипением и поиграла половником. — Сейчас буду учить тебя, как правильно себя вести в ситуации…

Ее серьезное лицо дрогнуло, и из глаз брызнули слезы.

— Сволочь! — прошептала она, бросая половник с грохотом на стол. — Я уж думала, что с тобой беда! И в полицию позвонить не могу, чтобы не подставлять. И… И уже не знала, что думать и что делать! Она помолчала и добавила с ненавистью: — Сволочь!

Князев растерянно улыбался. Он виноват, конечно, виноват. Но ее тревога за него показалась ему такой трогательной, такой милой. И неожиданные слезы. Ирина никогда не плакала. Терпеть не могла плакать. А тут…

Он стоял и улыбался. Не совсем уместно, конечно. И понял Князев об этом, когда половник полетел ему в голову. И попал! Прямо в лоб. Сделалось больно.

— Сволочь! — добавила Ирина, вскакивая с места. — Не мог предупредить? Не мог позвонить?

— Сначала было дело, — попытался он оправдаться и все тер и тер лоб, на котором начала вздуваться шишка. — Потом было уже поздно. Я подумал, что ты легла спать.

— Ты пропал, а я спать?! — ахнула она, приближаясь. — Ты вообще, что ли, Князев?! Кто я, по-твоему? Бездушная курица? Ты идешь по следу преступника, вдруг исчезаешь, а я должна лечь спать?