Игры Немезиды

– Думаю, ей тошно. Сердце разрывается. Но она ни за что не покажет. Именно этого она всегда больше всего боялась, а теперь вот случилось, а она даже отвести взгляд не может, потому что именно ей все… исправлять. Только этого уже не исправишь, да?

– Да, наверное, не исправишь.

– Нас везут на Луну.

– Я так и думал, – сказал Алекс.

Бобби угадала что-то по его голосу.

– Тебе не хочется?

– Честно? Я хочу домой. Обратно на «Роси», к своей команде, а уже с ней мне почти все равно куда. Неплохо бы, конечно, куда-нибудь, где в нас не будут стрелять.

– Хорошее место, – согласилось Бобби, – только не знаю, где такое есть.

– Планет хватает. Мое знакомство с колониями вышло, гм, не слишком удачным, но я оценил достоинства новых возможностей. Начать с чистого листа…

– Никто не начинает с чистого листа, – перебила Бобби. – Каждый тащит в новую жизнь всю старую. Начать сначала означало бы отказаться от всего прошлого. Не знаю, как это делается.

– Ну, помечтать-то можно?

– Я и сама люблю помечтать.

Двое мужчин поднялись из-за своего столика, отнесли подносы к утилизатору. Оставшиеся мужчина и женщина взглянули на Алекса с Бобби и тут же спрятали глаза. Алекс надкусил свой сэндвич. Жирный сыр и поддельное масло – вкус молодости. Или напоминание о том, как давно она ушла.

– Что слышно о гадах, которые нас обстреляли?

– Они продолжают бой с кораблями сопровождения. Отступают, но не бегут. Конвой не стал бы за ними гнаться – их дело не подпускать врага к нам.

– А, это правильно.

– Ты тоже заметил неувязку?

– Есть такое, – признал Алекс. – Какая-то паршивая засада, если она никого не застала врасплох.

– Это из-за нас, – напомнила Бобби. – Из-за нас с тобой. Мы оказались в нужном месте в нужное время. Вынудили их раньше времени вступить в игру. Если бы не мы, потеряли бы не только генерального секретаря. Честно говоря, думаю, потому нас так хорошо и приняли. Смит понимает, что без нас вышло бы намного хуже.

– Возможно, ты права. Просто я…

– Ждешь, когда же упадет второй ботинок?

– Угу.

– Я тоже. Мы нервничаем. Да и как же иначе? Кто-то в одночасье пустил под откос большую часть человеческой цивилизации.

Ее слова ударили по больному. Алекс отложил сэндвич.

– Так и есть, да? Я уже не понимаю, кто мы такие. И не понимаю, что происходит.

– Я тоже. И у всех так. Но люди разберутся. И найдут тех, кто это сделал. Мы не позволим им победить.

– Какую бы игру они ни вели.

– Какую бы ни вели, – согласилась Бобби.

В этот час умирали миллиарды. И не было способа их спасти. Земля получила тяжелую рану и, даже если выживет, никогда не станет прежней. Марс оказался планетой-призраком, его сердце – проект терраформирования – развалилось. Чужакам, приславшим протомолекулу, не было нужды уничтожать человечество. Они предоставили людям способ покончить с собой как с видом, и человечество немедленно ухватилось за такую возможность. Алекс ощутил набежавшие на глаза гневные слезы. Бобби притворилась, что не замечает.

– Да, – сказал он. – И все же мне станет намного легче, когда подтянутся корабли поддержки.

– Аминь, – заключила Бобби. – И еще мне бы хотелось, чтобы их было больше шести. Хотя их и так семь. Или шесть с половиной.

– Шесть с половиной?

– Эскадра поддержки подцепила где-то коммерческую лоханку. Называется «Четземока».

Глава 28 Холден

– Прикрытие для кражи! – возмущался Холден. – Ну что за чертовщина?

Фред Джонсон прохаживался по коридору. Его мягкий изгиб и открывающийся вид на строительную сферу словно утверждали победу станции Тихо. Встречные кивали Фреду и Холдену. Некоторые в знак солидарности повязали на рукава зеленые ленты, очень многие перечеркнули рассеченный круг АВП дополнительной чертой под прямым углом к первой. Были и значки со стилизованным глобусом и подписью: «АВП и Земля – один народ». Материальный ущерб, нанесенный станции, ограничивался в основном нижними уровнями – машинным залом и двигателем, – но Холдена преследовало чувство, что тяжело пострадала сама история Тихо. Не так давно Тихо и Церера были драгоценностями в короне внешних планет. Одним из аргументов в пользу независимости Пояса Астероидов.

Теперь, после атаки астеров, все изменилось. Солидарность с Землей объяснялась не столько сочувствием недавнему врагу, сколько разворотом прочь от АВП. Станция Тихо за станцию Тихо – и к черту всех, кто против.

А может, Холден переносил на других собственные чувства – он и сам ощущал что-то в этом роде.

– Она журналистка, – напомнил Фред. – Такие штучки – их работа.

– Да мы ей жизнь спасли! Если б не мы, вывезли бы ее со станции бог весть куда… Может, и пытали бы.

– Верно, – сказал Фред, подходя к лифту, который заранее открыл перед ними двери. Ранг Фреда все еще имел свои привилегии, и лифт отдавал ему приоритет перед другими. – Но и мы ей лгали, и она об этом знала.