Игры Немезиды

— Сообщение принял. Я передам чертежи моим инженерам незамедлительно. Если у них будут какие-то проблемы, мы с вами свяжемся, — коротко, точно, сжато, но без грубости. Рационально. Он надеялся, что это прозвучит рационально. Он пересмотрел сообщение для пущей уверенности и подумал было перезаписать его, заменив "проблемы" на "вопросы", но решил, что придает этому слишком много важности. Как только он его отправил, прозвучало уведомление от системы связи.

— Капитан, у нас есть разрешение от "Медины".

— Да неужели, мистер Когома? Как мило с их стороны. Как разрешилась ситуация с тем номером отслеживания?

— Грузовое судно движется для стыковки со станцией, сэр.

Что ж, вот и захватили доходяги еще один корабль. Если бы на "Тореадоре" понимали, куда ветер дует, они рванули бы со всех ног обратно на свою несчастную планету, с которой пришли, где бы она ни была, и постарались забыть о том, что потеряли. Потому что Флот Освобождения продолжал пожирать идущие мимо корабли, моря голодом колонии. Ослабляя их. А к тому времени, как астеры догадаются, что они ведут боевые действия в арьергарде истории, Дуарте уже прочно займет позиции.

Война, подумал Совтер, когда подтянулся в командный отсек, уже давно не ведется за контроль над территориями. Работа военных заключалась в том, чтобы раздробить силы врага. Мелкие стычки в Поясе происходили в течение поколений не затем, чтобы захватить станцию Веста или Цереру или любой из дюжин небольших товарных узлов, плавающих в безбрежной пустоте. Это всегда было направлено на то, чтобы удержать АВП или любую другую силовую группировку астеров от коалиции в организованную силу. До тех пор, пока правила не изменились, и организованная сила не оказалась полезна. Флот Освобождения появился бы десятилетия назад, если бы такие люди, как Дуарте, позволили бы этому произойти. А теперь, когда у Пояса он есть, они смогут убедиться, насколько он был бесполезен.

А пока он будет держать Землю и то, что осталось от Марса, в напряжении несколько лет. А потом… Наградой за смелость будет шанс управлять историей.

На командной палубе царил порядок. Каждый в своем амортизаторе, дисплеи протерты, пульты отполированы. "Баркейт" прибудет на станцию Лакониа таким же щеголеватым и подтянутым, каким он покинул Марс. И они не будут носить браслеты. Он опустился в свой командный пост и пристегнулся.

— Мистер Тейлор, дайте предупреждение об ускорении. Мистер Когома, информируйте флот и станцию Медина, что мы приступили к процедуре.

— Сэр, — сказал офицер-тактик, — разрешите открыть орудийные порты.

— Мы ожидаем столкновения, мистер Кун?

— Не ожидаем, сэр. Лишняя предосторожность.

Кун тоже не доверял тощим. И это было справедливо. Они были кучкой бандюг и ковбоев, которые считали, что раз у них стволы, у них и сила. Совтер полагал, что Флоту Освобождения еще рано начинать кидать Дуарте, но они были тупыми и импульсивными. И когда имеешь дело с любителями, не стоит предполагать, что они будут принимать те же решения, что и профессионалы.

— Разрешаю. И разогревайте ОТО, пока есть время. Мистер Когома, рекомендуйте флоту поступить тем же образом.

— Да, сэр, — сказал Когома.

Зазвучала сирена и Совтер устроился в амортизаторе, в течение нескольких секунд ощущая возвращение веса. Переход до кольца Лаконии был краток. Пространство между кольцами практически вызывало клаустрофобию в сравнении с необъятностью настоящего, открытого вакуума. И тьма, беззвездная, только усиливала это чувство. Физические зонды показывали, что с другой стороны колец нет никакого пространства вовсе. Так что чем бы ни был пузырь, в котором они находились, он заключался не в конечных границах, а в чем-то более обширном, бездонном, чего он и представить себе не мог. Да и не нуждался в этом.

Врата Лаконии стали ближе, больше, горстка звезд горела ярко и ясно на той стороне, все разрастаясь по мере их приближения. Реактивные шлейфы авангарда флота засияли ярче, когда они прошли врата. Здесь должны быть новые созвездия. Галактика под другим углом, и совершенно новые небеса.

— Приближение к кольцу, сэр, — сказала Келлер из навигационного управления. — Проход через три. Два…

Келлер рассыпалась. Нет, то есть не так. Келлер осталась там же, где и была, сидела, где и сидела. Но сейчас она была облаком. И все они были облаками. Совтер поднял руки. Он прекрасно видел их: папиллярные узоры на кончиках пальцев, пространство между молекулами, а под ними — поток своего кровообращения. Он мог видеть молекулы воздуха — водород, кислород, углекислота, все они бешено колотились друг о друга, затуманивая еще более глубокое пространство между ними. Вакуум, который пронизывал все это.

"У меня инсульт, — подумал он, а затем: — Нет. Что-то здесь не так".