Игры Немезиды

— Что ж, это был террорист-смертник, и их план наполовину сработал. Флот ООН при патрулировании высокой орбиты превратил грузовое судно в облачко газа, растянувшееся на десятую часть астрономической единицы от планеты. Нет повреждений — нет огласки. Но, возможно, всё это было предварительной атакой. Они планируют какое-то большое показательное заявление о том, что нельзя игнорировать Пояс. Вещь, которая пугает меня до усрачки, заключается в том, что никто не может выяснить, что же это будет на самом деле.

Пологий главный коридор жилого кольца станции Тихо был заполнен рабочими. Холден не уделял особого внимания расписанию станции, но он полагал, что толпы, проходящие мимо него, означают смену дежурства. Либо это, либо упорядоченная эвакуация без сигналов тревоги.

— Йоу! Холден, — сказал кто-то из проходящих мимо.

— Привет, — сказал Холден, не зная, с кем он говорит.

Холден всё ещё не знал, как воспринимать свою известность. Люди показывали на него, смотрели в его сторону, перешёптывались, когда он проходил мимо. Он знал, что никто не пытается его оскорбить. Просто люди удивлялись, когда кто-то, кого они видели только на видеоэкранах, неожиданно появлялся в реальном мире. Большинство из того, что ему удалось расслышать в бормотании толпы, состояло из "Это действительно тот самый Джеймс Холден? Я думаю, что это Джеймс Холден".

— Холден, — произнесла женщина, идущая к нему по коридору, — как жизнь?

На станции Тихо было пятнадцать тысяч человек, работающих в трёх разных сменах. Это было похоже на небольшой город в космосе. Он всё не мог вспомнить, была ли женщина, разговаривающая с ним, его знакомой или нет, поэтому он просто улыбнулся и сказал:

— Привет. Как дела?

— Всё так же, — сказала она, когда они поравнялись.

Когда он добрался до двери своей квартиры, то почувствовал облегчение, что единственным человеком внутри была Наоми. Она сидела за обеденным столом, перед ней стояла испускающая пар чашка чая, а в глазах был отрешённый взгляд. Холден не мог понять, был ли это признак меланхолии или решения сложной инженерной проблемы в её голове. Эти взгляды были сильно похожи.

Он налил себе чашку воды из кухонного крана, а затем сел напротив неё, ожидая, когда она заговорит первой. Она посмотрела на него сквозь свои волосы и печально улыбнулась. Всё же меланхолия, а не техника.

— Привет, — сказала она.

— Привет.

— В общем, у меня есть кое-что для тебя.

— Это "кое-что" я могу исправить? — спросил Холден. — Рассказывай.

Наоми потягивала чай, тянув время. Плохой знак, значит, она не знала, как об этом сказать. Холден почувствовал, что мышцы его живота напрягаются.

— На самом деле, это проблема, — сказала она. — Мне нужно кое-что сделать, и я не могу вовлекать тебя в это. Вообще. Потому что если это будешь ты, то ты сразу попытаешься всё исправить, а это невозможно.

— Я не понимаю, — сказал Холден.

— Когда я вернусь, я обещаю полностью всё рассказать.

— Подожди. Что значит вернёшься? Куда ты собираешься?

— Для начала на Цереру, — сказала Наоми. — Но это может затянуться. Я не знаю, как долго меня не будет.

— Наоми, — сказал Холден, потянувшись через стол к её руке. — Ты сейчас очень пугаешь меня. Не стоит отправляться на Цереру без меня. Особенно, если это что-то плохое, а я чувствую, это действительно что-то очень плохое.

Наоми поставила чай и взяла его за руку. Пальцы, которые держали кружку, были ещё тёплыми, а остальные холодными.

— Кроме этого разговора не будет никаких обсуждений. Так что, либо я еду, потому что ты понимаешь и даёшь мне самой с этим разобраться, либо я еду, потому что мы расходимся, и ты больше не имеешь права влиять на мои действия.

— Подожди, что?

— Так что, мы расходимся? — спросила Наоми. Она сжала его руку.

— Нет, конечно нет.

— Тогда спасибо тебе за то, что достаточно доверяешь, чтобы дать мне самой с этим разобраться.

— Неужели я это только что сказал? — спросил Холден.

— Да, в значительной степени, — Наоми встала. У неё уже была упакована спортивная сумка на полу рядом со стулом, которую Холден не заметил. — Я свяжусь, когда смогу, но, если не смогу, не думай, что случилось что-то плохое. Хорошо?

— Хорошо, — ответил Холден. Всё происходящее смутно напоминало сон. Наоми, стоявшая возле стола с её оливково-зеленой вещевой сумкой, казалась очень далёкой. То ли комната стала большей, чем была, или это Холден уменьшился. Он тоже встал, и головокружение вызвало у него лёгкую тошноту.

Наоми кинула спортивную сумку на стол и обняла его обеими руками. Её подбородок был возле его лба, когда она прошептала:

— Я вернусь. Обещаю.

— Хорошо, — сказал он снова. Его мозг потерял способность формировать любые другие слова.

После последнего объятия она взяла сумку и направилась к двери.

— Подожди, — сказал он.

Она оглянулась.

— Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, — сказала она, а затем исчезла.