Игры невидимок

— Овражные гномы — самые глупые существа на свете, зато память у них хорошая. Они так устроены, что запоминают все, что видели или слышали, и уже никогда не забывают. Поймаешь ночью одного и сунешь в седельную сумку, ясно? Потрясем его потом, может, что и узнаем…

Телохранитель кивнул.

— Без пальцев не останься, — ехидно прибавил Тальм. — У них зубы — как бритва.

— Приму к сведению, — пробормотал Айши.

— Если это будет что-то важное, хорошо бы дать знать в Доршату… Что там Тирк говорил про амулеты вызова? — неожиданно спросил Сульг. — Как ты связался с ним в Брере?

Айши замялся.

— Говори уж, — усмехнулся Великий норлок. — Начальник тайной стражи сдал тебя с потрохами.

— Амулетов связи нет, — признался Айши. — Мы ведь думали, что возвращаемся в Доршату. Конечно, если б знали…

— Жаль. Ни одной магической штучки?

— Нет.

— Жаль, — повторил Сульг и бросил кусок недоеденной лепешки в миску. — Ну ладно. Спать будем на улице, дежурить — по очереди. Гостеприимство — это хорошо, но с юнь-ти ухо держи востро. Лишнего не сболтните! — Он хотел добавить еще что-то, но замолчал: к ним подходил мальчишка Хели.

Он присел возле Айши и уставился на него круглыми голубыми глазами:

— Слушай, покажи этот фокус с веревками!

К ночи свежий ветерок растащил тучи, черный небосвод заблестел россыпью звезд. Холмы, рощи, темная речушка — все скрыла темнота, лишь вдали на берегу горели караульные костры, от которых по ветру летел запах дыма. Возле коновязи фыркали лошади. Хели все эти звуки и запахи были хорошо знакомы: второй год он ездил с дядькой Хагоном, искал счастья в дальних краях. Весь прошлый год они служили в страже на самой границе Арайны, но потом дядька Хагон сказал, что денег тут не заработать, и вместе с Шелтяком подался прочь от своей земли. И Хели с собой взял. Весной нанялись к юнь-ти. Змеелюдей Хели боялся, но дядька Хагон, человек бывалый, сумел с ними поладить.

Хели лежал у погасшего костра, на ощупь распутывая обрывок тонкой и прочной сыромятной бечевки, который Айши завязал особым узлом. Узел был непростой, и хоть Айши несколько раз показал, как его развязать, Хели все не удавалось запомнить последовательность. Телохранитель норлока знал много чудных фокусов и охотно демонстрировал их мальчишке, даже учил, посмеиваясь, как можно быстро освободить связанные за спиной руки. Xели ходил за Айши по пятам, не сводя с него восторженных глаз.

Он никогда еще не встречал таких интересных людей, и ему было жаль, что норлоки уже завтра уйдут. Но вечером, относя в хижину остатки еды, он услышал, как Хи-шам велел дядьке Хагону «проводить старых друзей», а дядька закусил длинный ус, поглядел на норлоков, сощурившись, и кивнул головой. Значит, можно попробовать утром упросить его, чтоб разрешил поехать вместе с ним, тогда по дороге будет время поболтать с Айши. Дядька Хагон, конечно, согласится, лишь бы Хи-шам был не против…

Вспомнив змеечеловека, мальчишка поежился. Он боялся всех юнь-ти каким-то древним внутренним страхом, но тщательно скрывал это, а Хи-шам внушал ему самый настоящий ужас, словно гадюка, заползшая в человеческое жилище.

Наконец мальчишке удалось-таки на ощупь развязать и снова завязать сложный узел. Хели сунул обрывок веревки в карман свернутой куртки, что служила ему подушкой, заложил руки за голову и принялся смотреть в звездное небо. Завтра с утра он обязательно скажет Айши, что научился развязывать узел! Жаль, что норлоки покидают лагерь так быстро…

Хели прислушивался к храпу людей вокруг погасшего костра и размышлял. Наступала осень, за ней — зима, а весной они с дядькой Хагоном вернутся домой, и у них будут деньги, чтобы купить много хороших вещей для матери и сестренки. Хели представил, как он станет рассказывать о своих приключениях, солидно, сдержанно, как подобает взрослому мужчине. Сестренка обрадуется обновкам, а мать напечет вкусных лепешек с сушеной черемухой…

На таких приятных мыслях он крепко заснул.

Проснулся Хели от пинка в бок и вскочил, ничего не соображая со сна.

— Вставай, Хелан! — рявкнул кто-то. Спросонья мальчишка не сразу узнал голос дядьки Хагона. — Ахтуны напали!