Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

Армянские купцы, которые тоже заполняли суда, ходившие с муссонами, и во множестве разъезжали между Ираном и Индией, зачастую бывали купцами-приказчиками крупных исфаханских негоциантов, ведших дела разом в Турции, России, в Европе и в Индийском океане. Условия договора в этом случае были другие. Купец-приказчик со всех сделок, в которых он станет оперировать доверенным ему при отъезде капиталом (в деньгах и товарах), будет получать четвертую часть прибыли, а все остальное пойдет его патрону, «ходже».Но за этой простой внешностью скрывалась сложная действительность, которую примечательным образом освещают счетная книга и дорожные записи одного такого приказчика, хранящиеся в Национальной библиотеке в Лисабоне; их сокращенный перевод был опубликован в 1967 г.487 К сожалению, текст неполон, окончательный итог операции, который дал бы нам точное представление о прибылях, отсутствует. Но и такой, каков он есть,— это исключительный документ.

По правде говоря, в путешествии армянского приказчика Ованеса, сына Давида, исключительным нам представляется все: — его протяженность: мы следуем за Ованесом тысячи километров, от Джульфы, армянского предместья Исфахана, до Сурата, затем в Лхасу, в Тибете, с целым рядом остановок и отклонений, прежде чем возвратиться в Сурат; — его продолжительность — с 1682 по 1693 г., т.е. более 11 лет, из которых пять безвыездно в Лхасе; — самый характер его путешествия, в общем обычный, [даже] банальный: контракт, который связывал Ованеса с его ходжами,—это типовой договор, который еще и в 1765 г., почти веком позднее, излагался в Кодексе астраханских армян; — тот факт, что повсюду, где путешественник останавливался — конечно же, в Ширазе, Сурате, Агре, но также и в Патне, и в сердце Непала, в Катманду, наконец, в Лхасе,— его принимали

==111

"' Mantran R. Istanbul dans la seconde moitié du XVIIe siècle. 1962.489 «Русско-индийские отношения в XVIII в.*Сборник документов. М., 1966, с. 29 и ел., 5665, 74, 82, 95 и ел. 4М Там же, с.32, 51— 55, 67.

ему помогали другие армянские купцы, он торговал с ними, бывал компаньоном в их делах; — необычно также перечисление товаров, которыми Ованес торговал: серебро, золото, драгоценные камни, мускус, индиго и прочие красители, шерстяные и хлопчатые ткани, свечи, чай и т.д.,— и размах операций: один раз — две тонны индиго, отправленные с севера до Сурата и переправленные в Шираз; другой — сотня килограммов серебра; третий раз — пять килограммов золота, полученных в Лхасе от армянских купцов, добравшихся до Синина на далекой границе с Китаем, чтобы обменять там серебро на золото (одна из самых прибыльных операций, ибо в Китае серебро оплачивалось дороже, нежели в Европе: соотношение1 к 7, которое указывает записная книжка Ованеса, означало отличную прибыль).

Еще более интересно то, что эти дела он вел не с одним только капиталом, доверенным ему его ходжей,хотя Ованес оставался связан с последним и все свои операции, каковы бы они ни были, заносил в свою счетную книгу. Он был связан личными соглашениями сдругими армянами, использовал собственный капитал (быть может, свою долю прибылей?) плюс к тому занимал деньги и даже при случае ссужал ими. Он беспрестанно превращал наличные деньги в товар и векселя, которые переносили его достояние как бы по воздуху; когда по пониженным тарифам — если дело шло о коротких расстояниях и о товарах, более или менее связанных с его делами,— 0,75% месячных; когда по очень высоким, если дело касалось больших расстояний и обратного вывоза средств: скажем, от 20 до 25% за возврат из Сурата в Исфахан.

Ясность примера, его ценность как образчика, подчеркиваемая точными деталями, порождает неожиданное представление о возможностях торговли и кредита в Индии, об очень разнообразных сетях локальных обменов, в которые Ованес, преданный приказчик, верный слуга и ловкий купец, интегрировался с легкостью, торгуя товарами ценными или обычными, легкими или тяжеловесными. Он, конечно, странствовал, но что в нем есть от торговца вразнос? Если уж непременно нужно сравнение, то мне он напоминает скорее английского торговца новой формации, торговца частного рынка (private market)пребывающего в непрерывном движении, перемещающегося от одного постоялого двора к другому, заключающего тут одну сделку, там — другую в зависимости от цен и случая, выступающего в компании с тем или другим собратом и невозмутимо идущего своей дорогой. Вот этот-то торговец, которого всегда изображают новатором, освободившимся от старинных правил средневекового английского рынка, и являет для меня образ, наиболее близкий к тем деловым людям, которых встречаешь в путевых записях Ованеса. С той разницей, что Англия не имеет размеров Ирана, Северной Индии, Непала и Тибета вместе взятых.