Игры обмена

Мы говорили уже о португальских купцах, нелегально добиравшихся в Потоси или Лиму через бескрайние пространства Бразилии или более удобной дорогой — через Буэнос-Айрес. Доходы их бывали фантастическими. Русские купцы в Сибири получали громадные прибыли, продавая пушнину китайским покупателям либо официальным путем, т. е. южнее Иркутска, на поздно созданной ярмарке в Кяхте⁹³ (она позволяла учетверить капитал за три года), либо путем подпольной торговли, и тогда доход будто бы увеличивался вчетверо⁹⁴. Были ли то [просто] россказни? Но разве же англичане не начали тоже грести серебро лопатой, когда догадались о возможности добиться морским путем такого же соединения пушнины канадского севера и китайских покупателей?⁹⁵ Другим местом встречи с удачей была Япония первых десятилетий XVII в., долговременное заповедное поле деятельности португальцев. Каждый год каррака из Макао — «торговый корабль» (a nao do trato) — доставляла в Нагасаки до 200 купцов, которые жили в Японии 7–8 месяцев, тратя [деньги] без счета, до 250–300 тыс. таэлей, «чем весьма пользовалось японское простонародье и что было одной из причин весьма дружественного его к ним отношения»⁹⁶: простонародье подбирало крохи от пиршества. Точно так же рассказывали мы [и] об ежегодном плавании галиона из Акапулько в Манилу. Здесь тоже два не связанных друг с другом рынка, продукты которых фантастически росли в цене при пересечении океана в том или другом направлении, осыпая золотым дождем несколько человек, что одни только извлекали выгоду из таких больших различий в ценах. «Купцы Мексики, — утверждал современник Шуазеля^*DD аббат де Белиарди, — суть единственные, кто заинтересован в поддержании сей торговли [плавания галиона] из-за сбыта товаров Китая, каковой сбыт им позволяет ежегодно удваивать деньги, кои они там используют… Сия торговля ныне производится [в Маниле] весьма малым числом негоциантов, кои за свой счет доставляют товары Китая, каковые они затем отправляют в Акапулько в обмен на пиастры, что им присылают»⁹⁷. По словам одного путешественника, в 1695 г., перевозя ртуть из Китая в Новую Испанию, наживали 300 %⁹⁸.

Эти примеры, перечень которых можно было бы при желании продолжить, показывают, что во время труднодоступной и нерегулярной информации одно только расстояние уже само по себе создавало обыденные и повседневные условия для извлечения сверхприбыли. Разве не утверждал один китайский документ 1618 г.: «Коль скоро сия страна [Суматра] отдаленная, те, кто туда направляются, получают двойную выгоду»⁹⁹? Когда Джованни Франческо Джемелли во время своего кругосветного путешествия перевозил от гавани к гавани тот или иной товар, всякий раз заботливо выбранный с тем, чтобы он изменял свою цену по прибытии и щедро покрывал бы дорожные расходы путешественника, он, конечно же, всего лишь следовал практике встречавшихся [ему] в пути купцов. Выслушаем в 1639 г. одного европейского путешественника¹⁰⁰, возмущенного способом, каким обогащались яванские купцы: они, говорит он, «являются в город Макассар и в Сурабайю за рисом, каковой они там покупают за одну связку кайшас (sata de caixas)^*DE гантанами, и, перепродав его, извлекают двойную прибыль. В Балабуане они закупают… [кокосовые] орехи по тысяче кайшас за сотню, а сбывая их в розницу в Бантаме, продают восемь кокосов за 200 кайшас. Они покупают там также масло этого плода. Они скупают соль Иоартама, Герричи, Пати и Ивамы. 800 гантанов обходятся в 150 тыс. кайшас, а в Бантаме три гантана стоят 1000 кайшас. Большое количество соли они доставляют на Суматру». Для понимания смысла этого текста точное значение гантана, меры емкости, несущественно. Читатель узнает мимоходом кайшас — монету китайского типа, распространенную в Индонезии; сата (sata) — это, вероятно, снизка из тысячи кайшас.

Интереснее было бы зафиксировать перечисленные пункты снабжения и измерить расстояния до бантамского рынка. В качестве примера: между Бантамом и Макассаром больше 1200 километров. Однако разница между закупочной и продажной ценой такова, что прибыль за вычетом транспортных расходов не могла не быть значительной. И заметим мимоходом, что речь там идет не о драгоценных товарах малого веса, на которые Я.-К. Ван Люр указывал как на [предмет] типичной для Дальнего Востока торговли на дальние расстояния. Речь шла о продовольственных товарах, во ввозе которых постоянно нуждались острова пряностей, даже если их привозили издалека.