Игры обмена

Разумеется, первые крупные английские товарищества образовывались именно в рамках внешних обменов. Два самых крупных, какие мы можем наблюдать, были в своей организации еще архаичными — это товарищество купцов — экспортеров шерсти (The Merchants of the Staple) (торговым центром, staple, о котором идет речь, был Кале) и товарищество «купцов-авантюристов» (Merchants Adventurers), ведших крупную торговлю сукнами. Первые, Staplers, представляли английскую шерсть, но она перестанет экспортироваться. Так что оставим их в стороне. «Купцы-авантюристы»²³⁰, которые использовали к своей выгоде расплывчатое слово adventurers (фактически обозначавшее в данном случае всех купцов-предпринимателей, участвовавших во внешней торговле), были экспортерами неотделанного сукна в Нидерланды, с которыми была заключена серия договоров (например, в 1493–1494 гг. или, скажем, в 1505 г.). Мало-помалу лондонские торговцы шелком и бархатом (mercers) и бакалейщики (grocers) заняли первое место среди массы «купцов-авантюристов» и стали прилагать усилия к тому, чтобы устранить провинциалов, которые образовали соперничающую группу купцов к северу от реки Туин. С 1475 г. эти лондонские купцы действуют сообща, фрахтуют для своих перевозок одни и те же суда, объединяются для уплаты таможенных сборов и получения привилегий в рамках вскоре ставшей очевидной диктатуры торговцев шелком и бархатом из их числа. В 1497 г. королевская власть вмешалась, чтобы заставить компанию, центром которой был Лондон, принимать купцов, живших вне столицы. Но принимать их будут лишь на второстепенные роли.

Первая черта, которая поражает в организации «купцов-авантюристов», — это то, что подлинный центр их компании располагался за пределами Англии — долгое время в Антверпене и в Берген-оп-Зоме, ярмарки которых оспаривали друг у друга клиентуру. Находиться в Нидерландах означало для компании возможность играть [на конкуренции] между двумя этими городами и лучше сохранять свои привилегии. Главное же, именно на этих континентальных рынках совершались важнейшие сделки — продажи сукон, закупки пряностей и переводы прибылей [от мореходства] в деньгах. Именно там можно было «зацепиться» за самую оживленную сферу мировой экономики. В Лондоне царили купцы более пожилые, которых страшили путешествия и оживленные рынки. Молодежь находилась в Антверпене. В 1542 г. те купцы, что оставались в Лондоне, жаловались Тайному совету (Privy Council), что «антверпенская молодежь» не обращает никакого внимания на советы своих «хозяев и господ» в Лондоне²³¹.

Но что нас здесь интересует, так это то, что Компания «купцов-авантюристов» (Merchant Adventurers Company) оставалась «корпорацией». Дисциплина, что тяготела над купцами, была аналогична дисциплине, которую в тесном городском пространстве навязывали своим членам цехи. Регламенты компании, дарованные ей государством — например, королевский кодекс 1608 г.²³²,— со вкусом это уточняют. Члены компании были друг другу «братьями», а жены их — «сестрами». Братья должны были все вместе являться на церковные службы, на похороны. Им запрещалось дурно себя вести, употреблять поносные слова, напиваться допьяна, выставлять себя на всеобщее обозрение в невыгодном свете — например, спешить с получением своей почты вместо того, чтобы дожидаться ее в своей лавке; или же самому переносить свои товары, сгибаясь под тяжестью тюков. Запрещались также споры, оскорбления, дуэли. Компания была моральной общностью, юридическим лицом. У нее было свое правление (управляющий, выборные, судьи, секретари). Она обладала торговой монополией и привилегией вечного наследования (правом преемственности по отношению к себе самой). Все эти характеристики обозначали (без сомнения, по позднему словарю Джозайи Чайлда) «регламентированную компанию» (regulated company), т. е., с соответствующими поправками, нечто аналогичное гильдиям и ганзам, какие знавали страны северных морей.

Так что [здесь] не было ничего нового, ничего оригинального. «Купцы-авантюристы», истоки которых восходят, вне всякого сомнения, ко времени до XV в., не дожидались, чтобы организоваться, доброй воли английской королевской власти. Появление компании, как полагает Майкл Постан²³³, было, несомненно, следствием сокращения продаж сукон, откуда явилась необходимость тесно объединиться ради защиты своих интересов. Но речь не шла об акционерном обществе. Члены компании (которые платили взносы при вступлении в нее, если только они не приобретали права членства наследственным путем или по окончании ученичества при каком-нибудь члене компании) торговали каждый на свой страх и риск. В целом то было старое образование, которое втянулось в деятельность, подготовленную эволюцией английской экономики — переходом от сырой шерсти к шерсти обработанной, — и при этом великолепно выдерживало свою роль,