Игры обмена

С учетом всех пропорций биржа — это последний «этаж» ярмарки, но ярмарки непрерывной. Благодаря встрече крупных негоциантов и тучи посредников все здесь решалось разом: товарные операции, операции вексельные, участия, морские страховые сделки, риск которых распределялся между многочисленными гарантами. То был также рынок денежный, рынок финансовый, рынок ценных бумаг. Естественно, что эти виды деятельности обнаруживали склонность к самостоятельной организации. Таким вот образом с начала XVII в. в Амстердаме образовалась отдельная зерновая биржа, которая действовала трижды в неделю с десяти утра до полудня в огромном деревянном зале, где каждый купец имел своего комиссионера, «каковой заботится о том, чтобы доставить туда пробные партии зерна, кои он желает продать… в мешочках, могущих содержать один-два фунта. Коль скоро цена зерна устанавливается столь же по его удельному весу, сколь и по его доброму или худому качеству, в задней части биржи имеются различные небольшие весы, с помощью коих, взвесив три или четыре пригоршни зерна… узнают вес мешка»⁴¹⁷. Это зерно ввозилось в Амстердам для внутреннего потребления, но в не меньшей степени и для перепродажи, или реэкспорта. Закупки по образцам очень рано стали правилом в Англии, и вокруг Парижа, в частности при массовой закупке зерна, предназначенного для войск.

АМСТЕРДАМ — РЫНОК ЦЕННЫХ БУМАГ

Новшеством в начале XVII в. сделалось возникновение в Амстердаме рынка ценных бумаг. Государственные ценные бумаги, высоко ценимые акции Ост-Индской компании стали предметом оживленных и абсолютно современных спекуляций. То, что это была первая фондовая биржа, как обычно говорят, не вполне точно. Облигации государственного займа очень рано служили объектом торговли в Венеции⁴¹⁸, во Флоренции — еще до 1328 г.⁴¹⁹, в Генуе, где существовал активный рынок расписок (luoghi) и платежных обязательств (paghe) банка «Каса ди Сан-Джорджо»⁴²⁰, не говоря уже о куксен (Kuxen) — акциях-«долях» германских рудников, с XV в. котировавшихся на лейпцигских ярмарках⁴²¹, испанских хурос (juros) — государственных рентах⁴²², французских рентах на Ратушу (с 1522 г.)⁴²³ или же о рынке рент в ганзейских городах начиная с XV в.⁴²⁴ Веронские статуты в 1318 г. узаконивают сделку на срок (mercato a termine)⁴²⁵. В 1428 г. юрист Бартоломео де Боско протестовал в Генуе против продажи обязательств (loca) на срок⁴²⁶. Вот сколько доказательств первенства Средиземноморья!

Но что было новым в Амстердаме, так это объемы, «текучесть», открытость, свобода спекулятивных сделок. Сюда лихорадочно вмешивалась игра, игра ради игры: не будем забывать, что около 1634 г. «тюльпаномания», что свирепствовала в Голландии, доходила до того, что одну луковицу «без присущей ей собственной цены» меняли на «новую карету, двух лошадей серой масти и их упряжь»⁴²⁷! Но в умелых руках игра на акциях могла обеспечить немалые доходы. В 1688 г. один занятный купец, Йозеф де Ла Вега (1650–1692), еврей испанского происхождения, выпустил в Амстердаме странную книгу под двусмысленным названием «Путаница путаниц» (“Confusión de confusiones”), трудную для понимания из-за намеренно витиеватого стиля (stilo culto тогдашней испанской литературы), но богатую подробностями, живую и единственную в своем роде⁴²⁸. Конечно же, не будем понимать его буквально, когда он намекает, будто в этой адской игре был разорен пять раз кряду. Или забавляется вещами весьма давними: задолго до 1688 г. «сельдь продавали загодя к определенной дате, еще до того, как она бывала поймана, зерно и прочие товары — до того, как зерно созрело или товары бывали получены». Скандальные спекуляции Исаака Ле-Мера на индийских акциях, относящиеся к самому началу XVII в., уже предполагали тысячи хитрых и даже жульнических уловок⁴²⁹. Точно так же и маклеры давно вмешивались в биржевые дела, обогащаясь в то время, как купцы утверждали, что беднеют. Во всех городах — Марселе или Лондоне, Париже или Лисабоне, Нанте или Амстердаме — маклеры, которых мало сдерживали регламенты, не очень о них беспокоились.

Но вполне верно и то, что амстердамские биржевые игры достигли такого уровня усложненности и ирреальности, который надолго сделает из этого города исключительное место в Европе — рынок, где не довольствовались покупкой или про-

_{Внутренний вид амстердамской биржи в 1668 г. Картина Йова Беркхейде. Фото Амстердамского государственного музея.}