Игры олигархов

Нравилось, что небо заволокло тучами, нравилось, что в машине немного пахнет соляркой и пылью. Это все было настоящим, не выдуманным и, он прикасался к этому тоже по-настоящему, без посредников, напрямую. Ощущал себя частью толпы, что говорят

"безлика" лишь те, кто не бывает в ней или спешит по жизни. Нет, толпа, как человек, имеет индивидуальность. Свое настроение, свой смысл, свою манеру. У нее разные лица, разные взгляды и цели.

Если внимательней присмотреться, в ней легко отличить праздношатающегося от спешащего и озабоченного делами, летящего на свидание и бегущего на работу. Толпа не только сливает разное в одно, она еще сличает, заводит и обличает. В ней нет фальши и это главная ценность.

Алекс ехал не спеша, поглядывая на прохожих, ждал, когда кто-нибудь проголосует, и он, "подбросит" пассажира, приобщится к его жизни, обычной, нормальной, такой неприятной для обывателя, такой суетной. Они всегда недовольны своей жизнью - это он уже заметил и принял. Иначе не бывает. Иерархия общества, иерархия социума - была есть и будет. Одни лезут "наверх" и мечтают о кренделях небесных, думают, что живут в самом "низу" поэтому плохо, серо, уныло, но стоит вылезти, все тут же изменится. Ерунда, он-то точно знал - полная ерунда. Другие мечтают, как Леший хоть на день спуститься "вниз" - пожить вот так серо и уныло, на деле полнокровно, цельно, ярко. И тоже - ерунда. Потому что спроси Алекса

- остался бы он здесь, он бы сказал "нет".

На каждом месте, в каждой нише, на каждой ступени социальной лестницы есть свои плюсы и минусы, и счастлив тот, кто умеет их использовать по назначению и своему усмотрению.

В этом плане Лешинский считал себя счастливым, а остальное всего лишь приложением к своей жизни, как перегар к дыханию алкаголика. Он прекрасно понимал, что спустись он насовсем, очень быстро вернется обратно, поднимется, как взлетит - иначе не умеет. Так устроен, так устроена жизнь. Ее не обойдешь.

Грянувший дождь смыл прохожих с улиц и Алекс понял, что вряд ли найдет "попутчика". Он решил остановиться и пообедать. Забегаловки типа Кафе -Хаус его тоже забавляли. Лощеные, сверкающие, усиленно маскирующиеся как иная маска на лице человека, под элитное заведение, оставались всего лишь плебейскими и очень дурными копиями действительно хороших мест отдыха. Все дело в сервисе, а не антураже. Можно украсить зал ресторана, пригласив дизайнера интерьеров европейского класса, но впусти в обслуживающий персонал пару украинок и молдаванок, тетю из очень средней Азии и все пойдет насмарку. Знающий посетитель просто не поймет "прикола". И заглянув раз, больше не появится.

Впрочем, данные заведения приносят хорошую прибыль, заманивая и обслуживая молодежь, обывателей средней руки, и того довольно. Для них и созданы.

Алекс вылез из машины, припарковав ее с края тротуара, закрыл, и, нахохлившись от попадающего за ворот дождя, развернулся к Кафе-Хаус.

И то ли сбил сам, то ли его сбила девушка. Она шла как таран, и даже не заметила, что оттолкнула прохожего.

В первый момент мужчина не узнал ее. Посмотрел в след мокрой фигурке и спокойно спросил, не надеясь на ответ:

- Девушка, извиниться не хотите?

На удивление она остановилась. Постояла и повернулась:

- Вы мне?

Алекс молчал. Смотрел в пустые, больные глаза и думал, что дурак.

Судьба сама снова и снова к чему-то сводит его с этой девчонкой, а он только сейчас это понял. Он только готовился, составлял план, а судьба не стала ждать - столкнула просто и нелепо, без всяких планов.

Зачем?

Лицо девушки было серым, сама мокрая, жалкая, такая, про которых говорят "на краю". Ярослава явно испытала потрясение, явно была не в себе, в ступоре ли, шоке - он не знал, но одно понял ясно - она в том состоянии, в котором не то что, прохожих - поезда не замечают.

- Вам плохо?

- Что?

- Простите, мне кажется, вам нехорошо.

Ярослава смотрела на мужчину и не видела его, не слышала. Она вообще ничего не соображала и будто умерла.

Постояла и пошла дальше.

- Постойте! - шагнул к ней Лешинский и взял за руку. Девушка с недоумением смотрела на его пальцы, потом перевела взгляд на мужчину:

- Что вам надо?

- Мне? Ничего. Но, по-моему, очень нужно вам.

- Мне ничего не нужно, - ответила лениво.

- Вы не в себе. Что-то случилось? Я могу помочь?

Суздалева долго молчала, не столько переваривая вопрос, сколько пытаясь очнуться, выйти из оцепенения.

- Оставьте меня в покое, - попросила, глядя как дождь бьет по асфальту и брызги летят в стороны.

- Не могу.

Ярослава хмуро посмотрела на него: кто он такой? Что ему надо?

Стряхнула руку и пошла. Но сделала лишь пару шагов - мужчина преградил ей дорогу:

- Предлагаю зайти в кафе, переждать дождь и прийти в себя.

- Вы кто?

- Человек.

- Тогда отойдите в сторону.

Голос был безжизненным и странным образом волновал Александра.

Нет - тревожил.

- Не могу, - заверил тихо. - Я вижу, вы не в порядке, у вас явно что-то случилось. Если я вас отпущу, вы в таком состоянии легко можете попасть под машину, не заметив ее, наплевав на себя. А как же я?

- Что - вы?