Игры олигархов

— Хорошо, я понимаю, что вы пригласили меня в свой штаб не ради знакомства. — Кумирова передернула плечами, обозначая свою готовность покинуть микроавтобус. — Что вы от меня хотите? Чтобы я его сдала, отравила, подставила?

— Уважаемая Клеопатра Зиновьевна, решение вопроса, конечно, остается за вами, единственное, что мы обязаны предпринять, — это обеспечить вам безопасность. — Нестор Валерьевич отвел руку вместе с надкушенной ягодой в сторону и стал мелко трясти ею, словно настраивая никому не видимый инструмент. — Как вы уже знаете, мы установили за вашей квартирой, да и другими местами обитания Игоря Семеновича стационарное наблюдение. Но это, знаете, может и не оказать желаемого эффекта. В практике встречаются настолько кошмарные случаи проявления психозов у маньяков, каким, возможно, — простите, я подчеркиваю, возможно, — является ваш законный супруг, что никакая профилактика не может сработать. — Говорящий скорбно уставился на Брюкина, словно ожидая от него продолжения.

— Был такой случай. Жили муж и жена. Жили довольно-таки долго и очень дружно. Двое детей. Сыновья. Два и четыре года. И вот мужчине кто-то вдруг позвонил и сказал, не то чтобы очень конкретно, а, скорее, просто намекнул на то, что его добрейшая жена ему уже давно самым бессовестным образом с кем-то там, довольно абстрактным, изменяет. — Илья не решался во время речи обременить свой рот ягодой, и у него их оказалось уже две — по одной в каждой руке. — Мужчина выслушал, повесил трубку и как бы не придал этому звонку никакого значения. Прошло какое-то время — неделя-месяц, — в подобных историях срок особого значения не имеет. Однажды семья в полном составе сидит дома: все тихо-мирно. Дети то ли уроки учат, то ли телевизор смотрят. Папаша прессу просматривает. В общем, идиллия. Матушка говорит: схожу-ка я за хлебом. Хорошо, сходи. Вышла. Ну сколько до булочной дойти и обратно вернуться? Минут десять? Ну пятнадцать. Возвращается. Муж лежит на диване, спит. А дети кусками по квартире развешаны.

Мужчины с деланной робостью посмотрели на Клеопатру: она замерла, не пытаясь смести с лица угольные ручьи слез, стекающие с ее обильно покрытых тушью ресниц.

— Еще раз извините нас, уважаемая Клеопатра Зиновьевна, за наше, как выражаются, некорректное вмешательство в вашу личную жизнь. — Загубин посмотрел на свои мелко подрагивающие круглые колени. — Для вашей же безопасности и, скажем так, для снижения активности вашего супруга мы хотим предложить вам взять у нас один препарат, по сути — лекарство. Чтобы Игорь Семенович был спокойнее, добавляйте ему два раза в день по одной таблетке в питье или пищу.

Нестор протянул Кумировой крохотную пластмассовую баночку, в которой просматривались совсем уж микроскопические таблетки серебристого цвета.

— Только учтите один нюансик, Клеопатра Зиновьевна. — Мужчина заботливо заглянул в ее покрасневшие желто-карие глаза. — Старайтесь не превышать дозу. Это может вызвать непредсказуемые последствия. Вы меня понимаете?

Когда Кумирова отдалилась от машины, а Брюкин вернулся в салон и захлопнул дверь, Загубин победно пожал ему руку.

— Ты заметил, Илья Титанович, что она заглотила? — Нестор с хитрецой смотрел на собеседника.

— Сердечное, наверное. Шутка ли, мы ее с тобой с утра пораньше так контузили! Оглушили, можно сказать, как рыбу динамитом! — Брюкин упаковывал кассеты и наводил порядок на раскладном столе. — Мы можем ехать? Давать команду?

— Давай-давай! — безразлично махнул рукой Загубин и крикнул, покраснев: — Сердечное?! Да от такого сердечного можно на Марс без скафандра улететь, понимаешь! Я, между прочим, с наркотой десять лет проработал! Эх, знал бы я раньше! Она бы у нас с тобой тут как болонка танцевала!

— А что? Ты бы ее под колпак взял? — Илья постучал ладонью в переборку: — Поехали!

— Да все что угодно! Понимаешь ты, все что угодно!

Нашатырь, как за глаза звали Нестора, капризно сложил на груди руки и бросил подбородок на грудь, отчего его желто-лиловый зоб расплылся по аккуратному белому шарфу.

Автобус мягко двинулся с места.

Глава 8. С того света

— Раньше-то как было? Сами помните: выдавали специальную форму и на лето, и на зиму, а теперь вот только ушанки остались с кокардами, а остальное — извини-подвинься! — Антонина двигалась под руку с Зоей, за ними следовали в такой же связке Жанна с Митрофаном. — А льгот сколько разных имелось? Да тогда это и льготами никто не обзывал, просто жизнь была бесплатная, а теперь за любую мелочь приходится раскошеливаться!

Бесцеремонный морской ветер еще не потерял зимнего холода, но уже обрел весеннюю порывистость. Лиловое городское небо отбеливалось колким снегом: он бил идущих по их отрешенным открытым лицам, обретшим выражение некоторого героизма.

— Тонна, так то ж при советской власти, а мы ее, считай, сами и отменили, а теперь что, тоскуем, что ли? — Зоя отозвалась неожиданно громким низким голосом, очевидно пытаясь противопоставить его недружелюбной метели. — Жанка, вы там еще не кувырнулись?