Игры патриотов

Ему-то не было особого смысла таращиться на террориста. На палубе валялась по меньшей мере трое убитых. Одетый в чёрное бандит столкнул голову мёртвого с руля машины, и гудок наконец смолк. В стороне, метрах в шести, стонал, схватившись за простреленный живот какой-то человек, а над ним склонилась женщина — видно, его жена. Остальные пассажиры сидели группами на палубе — у всех руки на затылке. Возле каждой группы стоял вооружённый террорист. Хайленд отметил, что террористы лишнего шума не производили. Тренированные парни. Шум исходил только от пассажиров. Дети плакали. И характерно, что их родители вели себя лучше, чем те, у кого не было детей. Родителям надо было проявлять выдержку, чтобы как-то защитить своих детей, тогда как одинокие дрожали лишь за свою жизнь. Кое-кто из них плакал, всхлипывая.

— Вы Роберт Хайленд, — спокойно сказал высокий. — Сержант Хайленд из знаменитого С-13?

— Так точно, — ответил сержант. Он знал, что смерть близко. Жутко умирать в день Рождества. Но коли так, ему нечего терять. Просить о пощаде он не будет.

— А вы кто такие?

— Друзья Сина, конечно. Неужели вы думали, мы его оставим в ваших руках? Судя по голосу, это был образованный человек. — Есть у вас что-то ещё сказать? — спросил он.

У Хайленда было что сказать, но он знал, что это уже никакого значения не имеет. Он даже не будет развлекать их проклятьями. Ему вдруг пришло в голову, что сейчас он отчасти понимает Миллера. И мысль эта пронзила его, вытеснив страх. Теперь он знал, почему Миллер молчал. «Что за чушь у меня в голове в такой момент!» — подумал он.

— Кончайте и — к делу, — раздался приказ.

Ему были видны только глаза высокого, а что тот делал, он не видел.

Хайленда это разозлило. Теперь, когда смерть была рядом, он почему-то злился на всякую ерунду. Высокий отстегнул от пояса пистолет и протянул Миллеру.

— Эта работка для тебя, Син.

Син сжал пистолет в левой руке и в последний раз взглянул на Хайленда.

«Этому пидару что меня убить, что кролика», — подумал Хайленд.

— Мне бы оставить тебя там, в той камере, — сказал Хайленд без всякого выражения.

Миллер подумал секунду, подыскивая подходящий ответ. Наконец он вспомнил слова Сталина и поднял пистолет.

— Благодарность, мистер Хайленд… это собачья болезнь. — И выстрелил дважды.

— Пошли, — сказал О'Доннелл.

Ещё один человек в чёрном появился на палубе для машин и вприпрыжку подбежал к О'Доннеллу.

— Оба двигателя выведены из строя.

О'Доннелл посмотрел на часы. Всё шло почти без сучка без задоринки. План был что надо, только вот погода подвела. Видимость была меньше мили и…

— Вот он, заходит с кормы, — крикнул кто-то.

— Терпение, ребята.

— Кто вы, черт побери? — спросил лежавший на палубе полицейский.

Это была оплошность, и О'Доннелл исправил её, дав автоматную очередь.

Вновь взметнулись в небо крики, но тут же угасли в вое ветра. О'Доннелл достал из кармана свисток и дунул в него. Штурмовая группа выстроилась вокруг него. Их было семеро, плюс Син. «Не зря их натаскивали», — с удовлетворением отметил О'Доннелл. Они стояли, нацелив автоматы на этих запуганных до смерти пассажиров, готовые открыть стрельбу, если кто-то из них окажется настолько глуп, чтобы решиться на что-нибудь. Капитан стоял на мостике, более всего озабоченный тем, как ему далее быть с паромом — в такую погоду да ещё без двигателя. О'Доннелл подумывал о том, чтобы перебить всех и затопить паром, однако отринул этот вариант, сочтя, что он принесёт больше вреда, нежели пользы. Лучше оставить в живых свидетелей его победы, а то британцы так и не узнают о ней.

— Готовы! — крикнул стоявший на корме.

Террористы двинулись цепочкой по направлению к корме. За бортом перекатывались трехметровые волны. О'Доннелл знал, что, когда их уже не будет прикрывать мыс Сконс Пойнт, дело будет ещё хуже. Это был риск, но О'Доннелл шёл на него с куда большей готовностью, нежели капитан парома.

Катер марки «Зодиак» — около десяти метров длиной — пришвартовался к парому с подветренной стороны, держась — при помощи двигателей — все же на некотором расстоянии.

— Пошли! — скомандовал О'Доннелл.

Первый террорист прыгнул на палубу катера и тут же откатился к правому борту, освобождая место следующему. За ним второй, третий… Они отрабатывали этот манёвр в качку посерьёзней нынешней, так что всё шло как по маслу — и минуты не потребовалось. Последними были О'Доннелл и Миллер, и, едва они коснулись палубы, катер взревел моторами, отошёл от парома и устремился в направлении Ла-Манша. О'Доннел бросил последний взгляд на паром и прощально махнул рукой стоящим на палубе.

— Добро пожаловать к нам, Син, — прокричал он Миллеру.

— Я не сказал им ни слова, — ответил тот.

— Я знаю.

О'Доннелл протянул Миллеру фляжку с виски. Миллер сделал пару добрых глотков. Он совсем забыл вкус виски, а когда льёт холодный дождь этот вкус ещё прекрасней.