Игры писателей. Неизданный Бомарше.

– Республика и лично я... мы будем безмерно вам благодарны, коли вы не сочтете за труд и составите некое завещание. Речь идет о вашем архиве, о документах, находящихся в вашем владении. Как следует из вашего досье, вы были секретным агентом Людовика Пятнадцатого и продолжали этим заниматься при казненном нацией Людовике Шестнадцатом. Головоломные интриги, к которым Бомарше был причастен, мне, конечно же, любопытны... Но сейчас меня особенно занимают документы об одном гражданине, которым я просто обязан заинтересоваться, вступая в должность руководителя полиции.

Здесь Фуше сделал значительную паузу, но лицо Бомарше оставалось безмятежным. И Фуше продолжил:

– Как вы уже поняли, я говорю о том гражданине, с которым вы встретились уже после революции... во время побега королевской семьи.

«На лице гражданина Бомарше отразилось совершеннейшее недоумение».

Фуше улыбнулся.

– Вы хотите сказать, что попросту не понимаете, о чем и, главное – о ком я говорю?

– Именно, именно, гражданин. И у меня нет никаких особенных бумаг, которые могли бы быть полезны республике.

Фуше сочувственно вздохнул и открыл свой кожаный, весьма истертый портфель, успев сообщить при этом:

– Это и есть все наследство, полученное мною от покойного отца. После чего на свет божий появился лист бумаги, каковой Фуше и передал Бомарше.

– Вот подробная опись ваших бумаг, которые меня особенно интересуют. Признаюсь, опись составлена со слов вашего умершего любимого слуги Фигаро... Это забавно, что всех своих слуг вы зовете Фигаро... Я знаю, как вы ценили того, очередного. Но и полиция – тоже.

«И тут гражданин Бомарше решил стать насмешливо-патетичным. Швырнув листок гражданину Фуше, он визгливо-скандально спросил, точнее, прокричал»:

– И сколько заплатили мерзавцу?! Хотелось бы знать, почем нынче тридцать сребреников?