Игры по чужим правилам

— А Зак? — вырвалось у меня. — Что будет с ним?

— Заккари — невероятно талантливый, отмеченный Силой юноша. — Собеседник усмехнулся. — И, как любой рожденный с даром ведьмак, одержим страстями. Он повинен лишь в том, что потакает собственным прихотям. Хотя, тебе ли этого не знать?

— Мы с Заком мало общались, — уклончиво ответила я, сконфузившись из-за недвусмысленного намека судьи на мое собственное поведение.

Он, конечно, распознал ложь, но не могла же я высказаться, что Заккари Вестич одержим единственной страстью — жаждой власти. Он всегда мечтал стать Хозяином семьи, и в своем желании переступил последнюю черту: заключил сделку с демоном и попытался отнять Силу у брата. Для такого обвинения нужно обладать доказательствами, а не умозаключениями.

— Ты хотела поговорить об этом? — переспросил Роберт с непередаваемой интонацией профессионального психиатра. Таким же тоном любила разговаривать мама, пытаясь откопать в моей голове признаки какой-нибудь забавной душевной болезни.

— Нет.

Внутренне собравшись, я облизнула обветренные губы и произнесла:

— Ритуальное убийство. Чем оно грозит человеку? Типа, сумасшествие, потеря памяти? — Дыхание перехватило. — Реальная смерть?

Вопросы повисли в воздухе. Роберт потирал гладко выбритый подбородок и изучал меня пристальным взглядом, заставлявшим нервно переминаться с ноги на ногу. Кинжал случайно выскользнул из бархатной тряпицы. Пришлось сжать острые кромки, и они тревожно впились в ладонь.

— Это обряд, а не казнь, — наконец, вымолвил поляк. — Ты знаешь, что Старейшина Громов приказал Филиппу провести ритуальное убийство, чтобы забрать у тебя дар?

От удивления я открыла рот.

— И Филипп отказался, — продолжил судья. — Другими словами, не подчинился приказу, а такого неповиновения в нашем мире не прощают.

— Но ведь это единственный способ. Так ведь? — едва слышно спросила я, искренне желая услышать отрицательный ответ.

— Да. — Прозвучал приговор. — Другого пути нет.

— Тогда проведите ритуал. Я читала о нем. Кровные родственники могут передавать дар.

Стараясь не порезаться, я осторожно извлекла кинжал из рукава, и длинное лезвие с руническим орнаментом тускло блеснуло в скудном свете.

— Это решение может принять только сам Филипп, — заметил Роберт. — Сила принадлежит ему. Он многим пожертвовал, чтобы избежать обряда.

— Филипп сейчас арестован. Если ритуальное убийство — единственный шанс спасти его, то я готова отдать дар. Даже без согласия вашего сына.

Рука, протягивающая оружие, дрожала. Роберт отчего-то медлил.

— Скажите, это больно — умирать? — тихо спросила я. Честно говоря, страшила вовсе не боль, а неизвестность.

— Ты не успеешь испугаться, как проснешься человеком, — уверил меня судья, наконец, забирая кинжал.

* * *

К арестованному Хозяину Вестичу даже не приставили охранников. Зачем, в сущности, если обычный человек все равно не сумел бы сбежать из Польши без денег и обратного билета на самолет. Правда, обветшалую, как и все покои в замке инквизиции, комнату заперли на ключ.

Вестич сидел в старом продавленном кресле перед чадящим камином. От секундного перемещения из Гнезда в темницу, явно не предназначенного для организма обычного человека, парня еще немного знобило, и сводило мышцы. Огонь не помогал ни согреться, ни расслабиться, а дым раздражал глаза.

Узник устало смежил веки, откинулся на спинку кресла. В голове жужжал рой беспокойных мыслей. Если бы можно было отключить мозги, то бы он обязательно это сделал.

Где-то здесь, в одной из многочисленных комнат-темниц, Зак дожидался приговора суда. Невозможно унизить Заккари больше, чем он унизил себя сам! Совершенная сводным братом глупость не стоила даже злости, потому что на отчаявшихся людей не злятся, им сочувствуют. Вот и Филипп сочувствовал…

Хотя, кому он лгал? Его взбесил поступок брата! Если бы сейчас парни оказались в одной комнате, то он бы накинулся на красавчика с кулаками и избивал долго, со вкусом!

Из тягостных раздумий ведьмака вывел тихий шорох, точно ветер качнул пыльные занавески. Ведьмак открыл глаза. У облезлой двери, безвольно опустив руки, стояла черно-белая копия обнаженной Саши. Девушку, словно бы, вырезали из старого кинофильма: сероватая кожа, бесцветные длинные волосы. На серьезном лице темнели крапины веснушек, тонкую руку обезображивали свежие глубокие порезы, оставленные тупым ножом.

У парня замерло сердце, и сжался желудок. Он осторожно, боясь спугнуть видение, выпрямился в кресле. Тревожа холодный, затхлый воздух, призрак переместился и замер напротив камина. Тело пришелицы казалось реальным и осязаемым, только она не была настоящей.

Оттолкнувшись ладонями о подлокотники, ведьмак поднялся. Создание протянуло руку, и горячие пальцы скользнули по подбородку, коснулись сомкнутых губ Филиппа.

Он больше не чувствовал ни любви, ни трепета перед Силой семьи Вестич, только оцепенение. Потому что, вопреки его желанию, этим невообразимо длинным, как нехороший сон, днем Саша приняла решение умереть.

* * *