Игры по чужим правилам

Больше добавить было нечего, и в единодушном молчании мы пытливо смотрели друг другу в глаза. Судя по всему, Филипп не понял и не принял правды. Он с сожаленьем покачал головой и вдруг обхватил ладонями мое пылающее лицо. Подсознательно ощущая в жесте какой-то подвох, я напряглась всем телом.

— Я совершенно точно знаю, кто мы и на что способны. — Ласковый голос парня лился, подобно густому меду. — Но скажи, Саша, я все пытаюсь понять, в кого превратилась ты?

— В тебя, — прошептала я, не веря, что произнесла это вслух.

Невесело усмехнувшись, Филипп уронил руки и развернулся, собираясь без промедлений покинуть поле боя.

— Ты куда? — в замешательстве выдохнула я, вцепившись в перила. — Прошу, остановись!

— Саша, ради бога, я проветриться хочу, а не повеситься! — раздраженно процедил тот и вдруг сорвался, выплескивая злость: — Тебя саму не тошнит от безобразного спектакля, который вы с Заком устроили?! Лично меня воротит! Я задыхаюсь рядом с вами!

— Ты задыхаешься рядом с нами или рядом со мной?

Ничего не ответив, он сбежал в холл. Без сил я опустилась на ступеньку лестницы и невольно дернулась, когда внизу с треском шарахнула входная дверь. Глаза горели, но слез не было. Бессмысленно рыдать, круша жизнь собственными руками.

Через какое-то время прошелестели легкие шаги, пахнуло дорогими духами. Лиза тихонечко присела рядом. Судя по задумчивой мине, актриса явно желала высказаться. Она глубоко вздохнула и, тщательно подбирая слова, медленно проговорила:

— Скажу тебе одну вещь, птичка. Не пойми меня превратно, я на твоей стороне. Не знаю, чего ты конкретно добивалась, когда вынудила Заккари признаться в любви, но исхитрилась унизить и его, и Фила. — Кошка с укором покачала головой. — Разберись, чего ты хочешь от них, Саша. Влечение к тебе они простят друг другу, а как скоро они простят тебя за это влечение?

Я не знала, чем ответить, и в душе решительно отказывалась смотреть на прошлое, под каким бы то ни было новым углом. Когда Заккари с маниакальной настойчивостью пытался меня убить, что он испытывал в тот момент — вожделение или отвращение? Когда подтолкнул одурманенного проклятьем Филиппа к измене, он полагал, что любит меня или же ненавидит? Что за извращенное проявление чувств? Разве настоящая любовь бывает такой, непоправимо разрушительной?!

Наверное, бывает.

Кошка легонько потрепала меня по плечу и поднялась.

— Лиза, отвези меня домой, — тихо попросила я.

— Это нехорошо. — Отрицательно качая головой, та поцокала языком.

— Мы же обе понимаем, что пока я рядом, они останутся врагами.

Выдержать пытливый взор подруги оказалось непросто. Через долгую минуту актриса сдалась и задумчиво проговорила:

— По всей вероятности, ты права.

Так я собственными руками закрыла двери в Гнездо и сожгла мосты между мной и братьями Вестичами. Но, разумеется, жизнь продолжалась.

Ни добрая, ни злая, похожая на черно-белую тельняшку, самая обычная жизнь.

… По всей вероятности.

Глава 12 Ангелы-хранители

За окном, наконец-то, разыгралась весна. Ошеломленный город, истосковавшийся по солнцу, стряхнул угрюмость, отбросил апатию и жадно напитывался теплом. Высохли дороги и тротуары, застрекотали птицы, незнамо откуда прилетевшие в мегаполис. На газонах проклюнулись зеленые усики. А в воздухе витал непередаваемый аромат людских надежд и любовной лихорадки.

Презрев все существующие правила дорожного движения, отец лихо подрезал маршрутное такси и затормозил на автобусной остановке. Я принялась собираться: вытащила с заднего сиденья рюкзак, намотала на шею шарф.

Сразу после возвращения из Гнезда, меня подкосил тяжелый грипп, и на две недели пропал голос. Ничего сверхъестественного — весной горожане подвержены всевозможным вирусам, но я-то знала правду: иногда чувство вины принимало причудливые формы, и в моем случае оно трансформировалось в физический недуг.

— Дочь, если что, сразу звони! — Опекающий тон родителя убивал. На спор с матушкой отец сбрил шикарные рыжие усы, и теперь его верхняя губа выглядела бледной и непривычно голой.

— Хорошо, — послушно согласилась я. Собственный голос еще казался чужим и хриплым, как будто скрипели ржавые шестерни.

— Не теряйся!

— Ты повторяешься, — закатила я глаза и чмокнула папу в остро пахнущую лосьоном щеку.

— На кладбище поедешь? — когда я уже выбралась из машины, коротко спросил отец.

Сегодня исполнялся ровно год с момента аварии на третьем транспортном кольце. В этот день мой удобный человеческий мирок схлестнулся с колдовской вселенной, и встреча стоила жизни трем людям. С недавних пор, каждую ночь они воскресали в безумных снах, так что проверять могилы, пытаясь выискать доказательства реальной смерти близких друзей, не возникало никакого желания.

— Нет. — Я захлопнула дверь и помахала отцу рукой, предлагая отчаливать.