Игры политиков

Никсон же, в свою очередь, видел в телевидении лишь инобытие радиовещания, то есть упор делал по-прежнему на слова, а не на визуальный образ. Он полностью упустил суть телевидения. Подобно актеру времен немого кинематографа, совершенно потерявшегося в мире звука, Никсон мучительно пытался понять, как же воспользоваться телевидением, но так и не преуспел.

Между тем на этой разнице держались все выборы.

Перед вами два кандидата. Обоим за сорок, оба — ветераны Второй мировой, у обоих за плечами 14 лет участия в публичной политике. Кто бы ни победил, Америка получит первого президента из поколения солдат. Но из них двоих только один — Кеннеди — осознал, что именно поколенческий сдвиг и все, что за ним стоит, — это и есть ключ к победе, и потому, подобно участнику конкурса красоты, все бросил на то, чтобы соответственно выглядеть и наилучшим образом сыграть свою роль.

Более того, Кеннеди, по словам историка Дэвида Авербаха, да и других, стал первым политиком, кто «добровольно превратил себя в телетовар». Золотой мальчик — выходец из династии политиков, наделившей его жизненной силой и амбициями, Кеннеди обрел свой магнетический образ не волею случая, но годами сознательных усилий и тренировки. Вслед за своим отцом, Джозефом Кеннеди, он ничего не оставлял на волю случая.

Даже природу. Да, у Джона Кеннеди были хорошие гены, но далеко не всегда он был столь неотразим, как в последние годы жизни: тонконогого, хронически простуженного молодого сенатора не кто иной, как Линдон Джонсон, назвал как-то болезненным маляриком. Действительно, в юности он то и дело болел, часто пользовался при ходьбе костылями, а в 1954 году попал в больницу, где ему сделали операцию на спинном мозге. В ту пору он дважды оказывался в критическом состоянии, даже священника приглашали. К концу 1950-х Кеннеди вроде поправился, и, по воспоминаниям близкого ему Теодора Соренсена, поездки в Палм-Бич и кварцевая лампа помогли ему скрыть болезнь. Страдал Кеннеди и от хронической болезни Аддисона, когда адреналиновые железы плохо выделяют кортизон. Даже его брат Бобби шутил, что, кусая Джона, комар подвергает себя большому риску. Но к выборам 1960 года бледная немочь превратилась в настоящего греческого бога. Как ему это удалось? С помощью кортизона. Лекарственное средство «преобразило» лицо Кеннеди — а вместе с ним и его политическое будущее.

Хотя клан Кеннеди формировался в традиционной политической среде Бостона, представители его раньше многих других поняли, что современных политиков делают средства массовой информации, и прежде всего телевидение. Папаша Джо, некогда и сам крупный голливудский продюсер, сохранил тесные связи в печати, на радио и телевидении, и сын его унаследовал веру старика в возможности СМИ и людей СМИ. По словам историка Дэвида Бернера, телевидение «позволило Кеннеди представить себя публике скорее не как политика, но независимую силу морального возрождения». Не испытывая недостатка в средствах, клан Кеннеди нанял лучших лоцманов, ведущих Джона по глубинам и мелководью СМИ.

Баллотируясь в 1952 году в сенат, Кеннеди стал одним из первых американских политиков, кто использовал в предвыборной кампании телевизионную картинку. Сочетая незатейливые песенки с клипами, в которых кандидат пожимает руки избирателям, посещает заводы, разговаривает с молодежью, команда Кеннеди создала прообраз современной политической рекламы.

Кеннеди проходил экранные тесты, снимаясь на различном фоне и в разных костюмах. Всячески демонстрируя молодость и энергию, он бессчетно фотографировался на яхтах, футбольных площадках и т.д. Даже не оправившись еще от болезней, Джон Кеннеди всегда строго следил за тем, чтобы выглядеть человеком отменного здоровья.

После неудачной попытки добиться вице-президентской номинации на безнадежно проваленных демократами выборах 1956 года он взял на себя роль посла партии, представив делегатам общенационального съезда Эдлая Стивенсона в качестве соискателя президентского кресла. Речь — как и сам оратор — получила восторженные отзывы. Именно тогда «Нью-Йорк таймс» назвала его кинозвездой. Молодой сенатор Джон Кеннеди начал превращаться в ДФК, фигуру общенационального масштаба, любимца партии и явного кандидата на будущих президентских выборах.

Наводя на себя дополнительный лоск, Кеннеди написал — или за него написали — книгу, ставшую бестселлером, — «Профили мужества», в которой изобразил самые яркие в американской истории проявления политической отваги. Рекламируя свое сочинение по телевидению, автор сделал очередной шаг в гостиные американских домов. Режиссер из Голливуда Дор Шари даже попросил его прочитать закадровый текст в фильме о демократической партии. «Да и найдешь ли на эту роль, — пишет Дэвид Бернер, — кого-то лучшего, нежели автор бестселлера о политической стойкости, чей телевизионный облик становился все более и более привычным?»