Игры политиков

По воспоминаниям руководителя избирательного штаба Дьюи Херба Браунелла, впереди была гонка с четырьмя участниками — республиканец против трех демократов.

Раскол в стане соперника случайным не бывает. Это всегда результат твоей собственной стратегии и твоих собственных действий. Любое действие встречает равное по силе противодействие. Своими нападками на коммунизм домашнего разлива республиканцы вынудили Трумэна сдвинуться вправо, что оттолкнуло от него Генри Уоллеса и других либералов. Затем, чтобы вернуть симпатии левых, Трумэн занялся гражданскими правами. Это, в свою очередь, привело к разрыву с южанами. Демократическая партия напоминала снаряд, взорвавшийся от точного попадания республиканской ракеты.

Повторилась ситуация, возникшая в середине XIX века, когда Линкольн боролся с Дугласом.

Но урок президентской кампании Гарри Трумэна заключается в том, что раскол в собственных рядах можно обратить себе на пользу.

Большинство политических обозревателей поставило на Трумэне крест. Но сам он понимал, в чем состоит ошибка его оппонентов: они не учитывают, что возникшие разногласия делают его сильнее, очищая ряды сторонников. Не пользуясь компрометирующей поддержкой коммунистов, с одной стороны, расистов — с другой, Трумэн получил полную возможность безоговорочно высказываться в пользу свободы и справедливости как дома, так и за рубежом.

«Победа, добытая без опоры на крайних радикалов в партии и монолитного Юга, была особенно ценна, — вспоминает Трумэн. — У политиков вошло в привычку говорить, что они дорожат каждым голосом, но я был счастлив стать избранником демократов, не зависящих ни от леваков, ни от южного блока».

С помощью Клиффорда Трумэн выработал новую стратегию, которая помогла ему залатать дыры в партии. Даже не пытаясь переманить на свою сторону поклонников Уоллеса, что потребовало бы смягчения антикоммунистических мер, или найти общий язык с Югом, что означало бы отступление от позиции по гражданским правам, Трумэн двинулся средним путем, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Законодательство в области гражданских прав он использовал, чтобы привлечь либералов, антикоммунистические меры — чтобы задобрить консерваторов.

Это была не такая уж хитрая политика, просто вынужденные шаги Трумэн превратил в преимущество. Занимаясь проблемами, которые поставила перед ним судьба, Трумэн одновременно начал формировать и новый электорат взамен ушедшего. Если Дуглас пытался успокоить южан, возмущенных перспективой отмены рабовладения, если Хамфри пытался каким-то образом договориться с либералами, маневрируя вокруг вьетнамских дел, то Трумэн понял, что ни с Уоллесом, ни с Термондом договориться не удастся.

Чтобы вернуть себе левых, Трумэн во внутренней политике стал на сторону либералов, что и советовал ему в своем меморандуме Клиффорд. В июне 1947 года Трумэн наложил вето на принятый республиканским конгрессом закон Тафта — Хартли, дававший президенту право приостанавливать забастовки на так называемый примирительный период. Конгресс преодолел президентское вето, однако на стороне Трумэна остались симпатии профсоюзов. А они-то и стали в конце концов решающими в преодолении либерального недовольства, вызванного антикоммунистическими программами и установлениями Трумэна.

Не оставлял он своим вниманием и фермеров. Аграрный блок, составляющий важную часть демократической коалиции, твердо поддерживал политику Рузвельта в годы депрессии, но в 1937 году начал склоняться в сторону республиканцев. К ноябрю 1946 года этот процесс, по свидетельству одного историка, завершился, и господствовало твердое убеждение, что на ближайших президентских выборах фермеры Среднего Запада будут голосовать за кандидата-республиканца.

Но Трумэн знал, как достучаться до их сердец, — надо лишь погрозить пальцем старому пугалу — Уолл-стрит. «Реакционеры с Уолл-стрит, — говорил Трумэн, — не довольствуются деньгами… Они хотят власти… они жадны до привилегий… стратегия республиканцев состоит в том, чтобы поссорить фермера и индустриального рабочего, втянуть их в междоусобицу, так, чтобы большой бизнес захватил власть, подчинил себе страну, запер на амбарный замок, превратил в большую биржу… Это чистое жульничество. Это старый политический фокус: не можешь убедить — сбей с толка. Но на сей раз такая шутка не пройдет».

Таким образом, не мудрствуя лукаво, Трумэн заполучил голоса фермеров. «Можно анализировать цифры до скончания века, — говорил впоследствии Дьюи, — но результат будет один: мы потеряли голоса фермеров, которые были у нас в 1944 году, и потому проиграли выборы».