Игры порочной крови

— Такая молодая, — непонятно протянул он, допил залпом свою кружку, — У меня тут комната напротив.

Теперь, когда я шла рядом с «клиентом» он казался еще более долговязым и каким-то нервозным. Мы пересекли улицу и углубились во дворы, вполголоса договариваясь о цене. Комната оказалась коморкой почти под самой крышей, и выглядела совершенно не жилой.

Странности начались, едва закрылась дверь.

Резкое движение сбоку я увидела, и успела чуть отклониться. Однако рукоять ножа всё-таки попала по голове. И та взорвалась болью. Пока я пыталась сориентироваться.

Сознания не теряла, но рухнула на колени. Почти тут же по запястьям рванула грубая веревка. Вязал долговязый неумело, но с энтузиазмом. Наверно, именно на энтузиазме он так перемотал мне руки, что и пальцами не пошевелить было. А когда я собралась закричать, еще и кляпом наградил. И улыбнулся. Ласково.

— Тихо, тихо, — по щеке прошлась шершавая ладонь, почти нежно, — Всё будет хорошо.

Не знаю, у кого всё будет хорошо, явно не у меня. В руке этого маньяка снова появился нож, и он оседлал мои ноги. Я порадовалась, что лезвие не обоюдоострое, вспарывая на мне корсаж платья, он умудрился лишь царапнуть меня несколько раз, а не располосовать грудь и живот. Но всё равно было больно. Вот и поохотилась.

— Такая чистенькая снаружи, — продолжал он, проводя рукой по освободившейся груди. — И такая порочная внутри.

Я протестующее замычала, пытаясь лягнуть его, но он был слишком тяжел. Сидел сверху, улыбаясь всё так же ласково, и методично портил мою одежду. И дышал при этом всё более шумно. Похоже от своих действий гад неслабо возбудился. Вот демоны, на кого ж я нарвалась? Ответ нашелся очень быстро, и увиденное заставило уже серьезно запаниковать — лезвие ножа окуталось едва заметными язычками пламени. Предо мною был маг огневик. Причем больной на всю голову.

Глупее гибели было не придумать, чем нарваться на съехавшего с катушек огневика. Эта братия чаще других теряла разум. Иногда защитный механизм магии, не позволявший обращаться к стихии, если маг был не в себе, давал сбой. Огонь и сам по-своему безумен. Я не имею права умирать, у меня дети. Как всегда в критической ситуации, мысли понеслись с необычайной скоростью. Я продолжала испуганно дергаться от прикосновений горячего теперь лезвия. Его дар не стабилен. Похоже, завязан на возбуждение. Онемевшие пальцы неохотно высвобождались из путаницы верёвок. Хорошо, если он попытается всё-таки взять меня, тогда я его попросту выпью. Притихшая было демоническая суть, поднялась новой волной. Плохо если действительно порежет. Тело своё я любила и на поругание маньякам отдавать не собиралась. Будто вторя моим мыслям, долговязый снова заговорил:

— Огонь очищает, огонь очищает, — платье он на мне дорезал, белье тоже, и теперь наклонился к самой груди с невнятным бормотанием, — Я спасу тебя, подарю свободу.

Пальцы почти освободились и покалывали от бьющейся в них силы и невозможности нормально ею управлять. На крыше лежал снег, много снега, и сосульки на карнизе, и хотя управлять льдом было всё-таки сложнее чем текучей водой, но, тем не менее, он отзывался. Только медленно. Еще и сбивала клокочущая в животе ярость крови, а пальцы немели всё сильнее.

Наконец маньяк всё-таки завозился и со своей одеждой, похоже надо мною собирались надругаться прежде чем сжигать. Счастье то какое! Я мысленно хихикнула, поняв чему именно радуюсь, и когда этот долговязый освободил мои бёдра, устраиваясь между ними — сама обхватила его ногами, притянула, буквально роняя на себя, и радуясь, что нож он раздеваясь отложил.

Сила хлынула в меня, словно сметя плотину. Наверно этот парень — стань он нормальным магом — мог быть весьма силён. Ведь даже заполнив мой истощенный на две трети резерв, он еще мог шевелиться. Даже попытался подняться. Но с грохотом распахнувший ставни вал снега вперемешку с обломавшимися сосульками сбил его с меня. Я откатилась, морщась от холода и попавших на кожу снежинок. Помогая зубами начала распутывать руки. Маньяк пошевелился, попытался дотянуться до ножа, но я от души размахнулась и пнула его сапогом, куда попала. И наконец, распутав и размяв пальцы, бросила в него атакующее плетение. Без жалости. Насмерть. В этот момент хлипкая дверь распахнулась от удара, и в помещение ворвался мужчина в кожаной куртке.

Я испугано отскочила к стене, запнувшись об узкую койку. Огляделась, стянула с неё покрывало неопределенного цвета, кутаясь от холода и скрывая наготу. Внимание мне, правда, уделили не сразу. Сначала вошедший зажег магический фонарик, опасливо склонился над припорошенным снежком телом, пощупал пульс, и лишь потом пристально оглядел меня.

— Ты не пострадала?

Я лишь мотнула головой, огляделась в поисках своего неказистого, но теплого плаща. Но его первым заметил припозднившийся спаситель, поднял, отряхнул и протянул мне.

— Замерзнешь. — кивнул головой на лежащего, — Это ты его?

— Нет, снегом с крыши привалило.

Я заработала полный скепсиса взгляд.

— Ну да, конечно. Я так и подумал, — он хмыкнул.

— Тогда не задавай глупых вопросов.