Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

Айрон резко встал, едва не расплескав содержимое своего бокала. Недокуренная сигарета дымилась в обсидиановой пепельнице, наполняя комнату немного горьковатым запахом табака. Женщина тоже поднялась, не сводя настороженного взгляда с лица Владыки. На миг ей показалось, что в глубине изумрудных глаз плеснулся целый океан застарелой ненависти, настоянной на безумии и боли, но вот тонкие губы улыбнулись в привычной язвительной насмешке и он сказал:

- Знаешь, на свете я ненавижу по-настоящему всего три вещи – скуку, плохой секс и очень умных женщин. Если тебе дорога жизнь, не смей говорить подобное. И если тебе всё ещё интересно, от наших соглашений с Императором выигрываю именно я.

- Поэтому я и назвала тебя кретином, – легко рассмеялась Кэтрин, опускаясь обратно в кресло. Буря миновала. – Ты можешь сколько угодно доказывать себе и окружающим, что приобрёл куда больше, чем потерял, но разве от этого легче? Почему бы не признаться, наконец, что страдаешь, при мысли о том, что прямо сейчас эти двое наверху придаются любви, в которой тебе отказано?

- Ты пытаешься унизить и оскорбить меня? – С подозрением осведомился Айрон, но тьма уже ушла из зелёного взгляда и Кэт вновь пожала плечами:

- Всего лишь пытаюсь смягчить твою боль.

- Не понимаю, о чём ты.

- Лайтонен всегда был таким. Он с лёгкостью разбивает сердца, даже ты не избежал его магии, верно? Он никогда не задумается над тем, как тяжело и больно от этого окружающим. Он играет в свои игры, а мы – его фигуры, которыми в любой момент можно пожертвовать.

- Думаю, ты ошибаешься и тот, кого считаешь мастером игры, сам занимает клетку на расчерченной доске, ну а я, Айрон Кальвин Сольвейг, не меньше, чем ферзь.

Сомкнув бокалы и, заговорщически улыбнувшись друг другу, они вместе насладились пряным, терпким вином, собравшим в свой изысканный букет горечь поражений и сладкий вкус надежды.

+++

Сулла словно опьянела от страстных поцелуев! Она слышала сквозь шум в ушах низкий, бархатный голос Тимо, с трудом понимала, что он говорит. Кажется, что-то о том, как сильно её любит, как он истосковался по ней… Но на самом деле его порывистые движения говорили об этом лучше слов – боялся выпустить её, сжимая в объятиях почти до боли и тут же испуганно отстраняясь, пытливо вглядывался в наполненные слезами глаза, виновато целовал, но, не выдержав скопившейся в душе нежности, вновь обнимал, уткнувшись лицом в распущенные медно-рыжие локоны, приятно пахнущие гвоздикой и кардамоном.

Её тонкие пальцы скользили по его плечам, зарывались в седые волосы, а когда случайно коснулись шеи и пересекающего её грубого шрама, Тимо невольно дёрнулся, затаив дыхание.

- Прости. – Сулла отстранилась, осторожно отведя ворот рубашки, обнажая подживающую рану, но он тут же перехватил её руку, умоляюще прошептал:

- Не смотри. Не надо.

Женщина спрятала искажённое ужасом лицо на его груди, вслушиваясь в торопливое биение сердца, а он продолжал гладить её волосы, тихонько приговаривая:

- Это такие пустяки, скоро не останется и следа…

Но Сулла знала – след обязательно останется. Если не на теле, то в душе. И ей было необыкновенно горько за него, потому что сам Тимо этого не понимал.

Осторожно опустив её на кровать, застеленную накрахмаленными белоснежными простынями, Император навис над нею, продолжая целовать любимое лицо, и она вскоре позабыла обо всём на свете кроме его нежных рук, ласковых губ и тихого, волшебного голоса.

- Моя Владычица, – задыхаясь, шептал он, жадно припадая к её губам, спускаясь ниже, терзал сводящими с ума поцелуями бархатную кожу шеи и плеч возлюбленной, а она могла лишь покорно принимать всю глубину его страсти, порой, забывая, как нужно дышать.

Она не пыталась ничего говорить – о том, как едва не потеряла себя, пытаясь нагнать призрак ушедшего счастья, меняя любовников одного за другим, как, совершенно отчаявшись, перестала верить в любовь, поддавшись тёмным мыслям, приведшим на край пропасти… Слова не были нужны ему, чтобы понять всё это всего лишь коснувшись тонкими, сильными пальцами её вздрагивающих, чуть припухших от неистовых поцелуев губ. Она видела отражение этой бездны в сапфировых глазах напротив, слышала в прерывистом вздохе и чувствовала в могучем токе его крови.

Он знал о ней всё, Сулле же оставалось по-прежнему довольствоваться лишь тем, что Тимо решит ей доверить. Но в эту ночь всё изменилось. Проводя ладонью по его груди, она не могла скрыться от лавины образов, затопивших внезапно сознание. В этом чудовищном водовороте из осколков чувств, она видела всё, через что ему пришлось пройти. Сулла, вскрикнув, закрыла глаза, надеясь спастись, но тут же услышала его родной голос. Он вздрагивал, словно от сухих рыданий, прерывался, искажаясь, но Тимо смог сказать самое главное:

- Я не жалею. Я буду всегда с тобой. Только не отталкивай.

- Как я могу?.. – Всхлипнула женщина, обвивая руками его шею, притягивая ближе. А потом они любили друг друга так неистово и алчно, словно в первый и последний раз.